— Как вы это определили? — желчно удивился агент.
— Аджи понимает меня. Почему бы мне не понимать его?
— Ну, вот видите, — радостно сказал ублюдок. — Даже сам ваш
Аджи…
— Я ему не разрешаю, — ответила я. — Он как ребенок, которому
извращенец посулил леденец на палочке.
Тип хлопнул сначала ртом, потом глазами.
— Зря вы это сказали, — процедил он, поднимаясь.— Вы сами к нам
придете. Через какое-то время. У вас нет выхода.
— Извините, — сказала я.
Испакостил мне кресло своим жирным вонючим задом…
Мы с Аджи даже в рекламе снимались. Помните тот ролик, где
девушка в биопластиковом костюме играет с нуктой в догонялки? Да, я
знаю, что он вам надоел до зеленых ежиков. Это мы.
Конечно, костюм принадлежал фирме. Экстрим-операторы столько не
зарабатывают. А я бы не отказалась иметь такой. Удивительные
ощущения. Ты словно оборотень, перекинувшийся в волка или орла.
Ролик произвел крайне положительное впечатление на все
социальные группы, кроме лиц старше шестидесяти. То есть на всю
целевую аудиторию. Поэтому его так и затаскали, и убрали только во
время суда. На обеих записях слишком хорошо видно мое лицо.
Спустя какое-то время ролик опять стали показывать, только
теперь от случая к случаю, а не сплошной атакой. Люди быстро
забыли, а может, так и не поняли, что девушка, летящая по холмам —
это та самая Янина Хенце. Казненная за тройное убийство.
Я села на диван и стала думать, что нам теперь делать.
Надоедливый агент считает, что я согласилась на этот контракт
из-за долгов, покинула Землю, отправившись за крупной монетой. Так
пока считают все местные, и это хорошо. Правда, приходится
старательно экономить, чтобы не вызывать подозрений. Я сняла старый
подземный ангар для шаттлов и живу в нем вместе с Аджи. Ангар
находится довольно далеко от города, и хозяин провел сюда все
коммуникации. Я поставила ширмы и купила подержанную мебель. Жить
можно. Прежний обитатель ангара, челнок, недавно пошел на утиль, а
нового хозяин сюда не вселил, заведя себе гипертехнологичный
универсальный корабль.
Я — экстрим-оператор.
В документах я числюсь как Янина Лорцинг. Небольшая пластическая
операция сделала меня только лучше — мои от природы пухлые щеки и
подбородок уменьшили, и теперь я похожа на фею. Как-то раз здешний
безумный гений, местер Санди, стоял передо мной на коленях, умоляя
вместе с Аджи позировать для картины. Я отказалась. Санди живет на
Фронтире не по бедности, а по безумию, ему здесь лучше пишется.
Картины его покупают аж на самой Древней Земле, а пишет он в
реалистической манере. Мало ли что.