— Вы его у меня отняли.
— Вы так любите драконов, принцесса, — вздохнул Экмен и положил
ладонь мне на щеку.
— А вы здесь рыцарь, местер Экмен? — я не стала дергаться и
кривиться, и он не подготовился к удару. — Мой нукта более
джентльмен, чем вы.
Он отдернул руку так, будто я сообщила, что ядовита.
— Боюсь, теперь он леди, — в голосе Экмена ничего не изменилось.
Он оказался достаточно умен и выдержан, чтобы не унизить себя
самому, ударив меня. — И скоро начнет нести яйца. И сейчас вы
пойдете к самке в вольер, милая местра Янина, мастер вы там или
нет.
— Я говорил тебе, что она любит динозавров куда больше, чем
людей, — проскрипел незаметно подошедший Док.
— Животные невинны, — тихо сказала я. Не ему. Себе самой.
Для нукты неважно, что женщина может быть крупнее, умнее,
сильнее или увереннее в себе. Их самки все такие. Но она женщина,
мать, — значит, нужно беречь и защищать ее, даже ценой собственной
жизни. Поэтому-то многим операторам трудно выйти замуж. Когда
чувствуешь такое отношение к себе, когда привыкаешь к нему — очень
тяжело соглашаться на меньшее…
Я понимаю, что у нукт инстинкты.
Все это понимают.
Гигантские ворота из цельнолитых стальных прутьев в мою руку
толщиной. Их части полностью перекрывают друг друга и уходят на
полметра в бетон. Створки не распахиваются, а уезжают вглубь
стены.
Каких все-таки размеров самка?
— Ну что же… Вперед! — браво скомандовал Экмен. Потом вдруг снял
с себя клыкастые бусы и нацепил мне на шею. — На удачу.
Надеюсь, моя удача будет отличаться от удачи бывших владельцев
этих зубов.
Красивое ожерелье, не короткое, и клыки лежат щедро, вплотную…
Судя по форме, каждый из них — левый верхний. А вот эти, длиннее и
более округлые в сечении, образующие что-то вроде подвески — явно
женские.
— Не боитесь, что нукта проглотит ваши бусы вместе со мной?
— У меня есть другие, — Экмен ухмыльнулся с видом кота,
обожравшегося сметаны. — Две штуки. И я всегда могу добыть еще
столько же.
А кто-то думает, что ррит уничтожили всех до единого… ха. Да их
не уничтожили бы только для того, что всякие экмены могли тешить
свое самолюбие, выламывая им клыки. Человечество любит доминирующих
самцов.
С этой мыслью я пошла в вольер.
Злое солнце Фронтира, звезда ррит, плыло к закату. Плотная
атмосфера наливалась кровью. Огромный забор и скалы, возвышавшиеся
вдали, бросали черные тени. Поднимался туман — не водяной и не
песчаный, странная особенность местного воздуха. Над землей
медленно тек размытый багровый свет.