Ворота с глухим шорохом сомкнулись за моей спиной. Я невольно
обернулась. С той стороны к решетке подошел Экмен.
— По данным сканеров, нукта сидит в скалах. Около километра
отсюда. Есть прожекторы. Включить?
— Нет, конечно.
Он понимающе кивнул. Он смотрел на меня так, как будто я не шла,
с сорокапроцентной вероятностью, в пасть хищнику, а, скажем,
готовилась выступать на сцене.
Что же, сумею — выступлю. Ты это будешь помнить недолго, Экмен,
зато до самой смерти.
Я развернулась к воротам спиной.
Вольер оказался достаточно велик, но забором был обнесен не
весь. Пройдя два десятка шагов, я поняла, что скальная стена
изгибается едва ли не правильным полукругом, устье этого «залива» и
перегородили. Искусственная ограда сменялась естественными стенами,
очень высокими и совершенно гладкими. Великая Пустыня Ррит Кадары —
это дно древнего моря. Песок здесь соленый, полукруглые стены
созданы давным-давно не вулканической деятельностью, а организмами
вроде земных кораллов. Только склонными к геометрически правильным
постройкам… Под ногами шуршал песок, тут и там поднимались скалы,
порой в два человеческих роста, у стены — купа гигантских хвощей.
Скорее всего, вокруг воды.
Аджи не было видно. Становилось темно.
Я впервые ощутила страх.
Стараясь унять бешеные прыжки в груди, я напрягала зрение. Не
вижу! Неужели самка такая маленькая, что скрывается за
«деревьями»?
Я попробовала ощутить эмоции нукты.
В голове помутилось, и я упала на четвереньки.
Ощутить — это же всегда впустить в себя… Я представляла, что он
должен чувствовать. Но тогда я умела как-то назвать это — стрессом,
двойным стрессом, депрессией, как угодно, — а здесь не было
названий. Потому что не оставалось человеческого языка.
Я заплакала. Мозг не вмещал такую нестерпимую горечь. Выдавливал
ее из себя через слезные токи. Капли с ресниц опадали в песок, но
на самом деле я почти успокоилась. Насколько было возможно. Чужие
чувства, это чужие чувства, не мои… Экмен, ты, подонок… Нет.
Никаких экменов.
«Аджи», — позвала я.
Она зарычала.
Она была огромна.
Чудовищна.
Она сидела на земле, сжавшись, став слитком металла. Когда я
озирала загон, то приняла ее за большую скалу.
Я кое-как поднялась, ободрав ладонь о камень, и подошла к ней
вплотную. Если это видели Хейнрри со товарищи, то должно быть,
подумали, что Аджи сейчас, даже не двинувшись с места, может убить
меня сразу несколькими способами. Но нам с ним… с ней такой мысли
не пришло.