— Местра Джанарна? — неуверенно сказал женский голос.
Я обернулась и имела удовольствие наблюдать, как на лице
новоприбывшей любопытство сменяется острой неприязнью, а та, в свою
очередь, прячется за лицемерной вежливостью. По понятиям таких
дамочек оправданием моей фигуре может быть только свиное рыло
вместо лица.
— Извините, мне сказали, что вы экстрим-оператор, — мило
скалясь, промурлыкала дамочка. — Меня зовут Арис. Я туристка с
Земли.
Надо было слышать, как она произнесла свое «с Земли». Протяжно,
едва ли не с чувственной хрипотцой — так, как никогда не скажет
землянин по рождению.
— Я оператор.
— Очень приятно, — Арис наклонила голову вперед и вбок, как
героиня дешевого сериала.
Мы стояли посреди супермаркета. Какая-то бойкая тетушка едва не
смела меня тележкой, доверху наполненной банками, бутылками и
всяческими полуфабрикатами. Когда тайфун в лице домохозяйки
промчался мимо, я заметила, что все еще держу в руках упаковку
сдобы для Аджи, и бросила ее в корзину.
— Милочка, — фамильярно изумилась местра, — эти пирожные
чудовищно калорийны! Вы не боитесь испортить талию?
— Не боюсь.
— Извините, — пропела дамочка. — Ах, у меня к вам дело, но мы же
не будем обсуждать его в магазине, давайте выйдем…
— Я выйду, когда сделаю покупки.
Накрашенные ресницы захлопали.
— Да-да, конечно. Можно мне с вами?
Я пожала плечами.
Прогулка доставила мне истинное удовольствие. Я закупалась на
целую неделю, и какие душевные страдания испытывала местра Арис,
глядя на количество сладкого и мучного в моей тележке! А большой
жирный кусок свинины привел ее в отчаяние. Страдальческий взгляд,
брошенный местрой на мои худые бока, чуть не пробудил во мне
милосердие.
Когда вцепляешься мертвой хваткой в выросты плечевой брони и
чувствуешь, как мощный хребет нукты под тобой собирается в дугу и
распрямляется, отправляя вас обоих в прыжок — жизнь зависит от
того, не прибавила ли ты грамм пятьсот.
— Вы родились на Фронтире? — попыталась туристка завязать
разговор.
— Нет. На Земле.
Ответ заставил ее надолго замолчать.
Когда мы вышли из магазина, к дамочке метнулся ее домашний
зверек. Я скрипнула зубами. Мне всегда больно смотреть на них,
воспитанных изуверами, оставляющими от личности почти разумного
существа только истерическую преданность. Я подняла глаза и
обменялась эмоциями с Аджи, который грелся на раскаленной крыше
супермаркета. Сейчас его эмоции были почти оформлены в мысль. «Люди
— друзья — такие как моя любимая — хорошие — не все». И рядом с
образом местры Арис — человек, заламывающий мне руки.