Чийенки помнят: разбив анкайи, люди всего лишь отобрали у них
колонию. Разбив ррит, люди уничтожили их цивилизацию. А злосчастным
плотоядным чийенкам нечего противопоставить нашей военной мощи. С
развитием интеллекта инстинкты притупились; изворотливый разум и
уязвленное самолюбие оказываются намного опасней природной
агрессивности.
Предки нкхва насекомоядные. Нкхва — амфибии. Они плохо
приспособлены к войнам. Если рассматривать естественное вооружение
вида, то нкхва так же беззащитен перед человеком, как человек —
перед ррит. Но мы всегда были союзниками, хотя нкхва мало что могли
предоставить нам в обмен на защиту. Разве что моральную
поддержку.
Когда их стали травить на улицах, это выглядело вдвойне
отвратительно.
— Вот, — сказала Эльса, пересказав все пропущенные мной новости.
От возмущения она даже раскраснелась чуть-чуть. И дышала чаще. Она
ждала от меня реакции. Я должна была разделить ее гнев.
Но я слишком глубоко ушла в размышления, чтобы ответить. Даже из
вежливости. Эльса посидела, глядя на меня, потом переглянулась с
Ирлихтом и ушла. Должно быть, в кают-компанию. Нукта тронул меня
лапой, чирикнул и свернулся у моих ног в плотное кольцо.
«Дети, разминаем пальцы, начинаем ксеноцид…»
У каждого двухсотого на Земле — домашнее животное внеземного
происхождения. На Земле полно инопланетян. В больших городах их
видят каждый день. Много лет. Люди давно привыкли к чужим формам
жизни.
Откуда это безумие? Зачем?
«Подумывают об эвакуации питомника с Земли, — сказала Эльса. —
Все кричат, что нукты опасны. Могут устроить новые взрывы или
стрелять».
Вот не думала, что придется когда-нибудь не нуктам защищать
людей, а наоборот. И от кого — от других людей…
Еще одно, на что я не обратила внимания в безостановочном щебете
Эльсы.
Да. Вот это-то и была, в действительности, вершина всего. Фраза,
сказанная кем-то из религиозных деятелей.
«Только у человека есть душа».
У меня хранится фотография с Пятой Терры. Ее сделала Лимар. Это
единственная фотография, которая осталась у меня от прошлой жизни.
Она мне очень нравилась. Я ее напечатала, вставила в рамочку и
всюду брала с собой. Поэтому и не потеряла. Теперь вдруг оказалось,
что это единственная моя фотография с Аджи.
Мы с ним сидим рядышком на суку и смотрим в изумрудный закат.
Фотография сделана сзади и немного снизу. В этом ракурсе в Аджи
вдруг обнаружилось что-то кошачье. Может, потому, что он хвост
свесил вниз. Я знала, что на нас смотрят и притворилась, что кладу
голову ему на плечо. Конечно, сделать этого нельзя, там лезвие. Но
Лимар щелкнула нас в самый удачный момент. Иллюзия полная.