И образ нукты в позе угрозы.
Моя радость сошел с крыши на землю — для этого ему даже не
пришлось прыгать. Арис судорожно сглотнула и отступила.
— Это… в-ваш?
— А чей же.
Когти Аджи не шуршали по жаростойкому покрытию стоянки. Я
затылком — приподнялись волосы — ощутила позади своего друга и
оружие. Оператор в центре полуокружности, описанной гибким телом:
поза выжидания.
Мы не собирались пугать местру Арис. Мы просто рассеивали ее
заблуждения.
Это было прекрасно.
И тут появился городской сумасшедший.
— Милая Джанарна! — возопил Санди, завидев нас. — Вы не
передумали? Я по-прежнему горю желанием прославить вашу
ослепительную красу!
Он вообще-то всегда так выражается. Я слышала, как он вещал про
ослепительную красу костлявой даме с опухшим от алкоголя носом. Но
я подумала, что местра Арис может сейчас распасться на
аминокислоты, и сказала:
— Дорогой местер Санди, я благодарна пластическим хирургам, но
прославлять их работу странно.
— Плевать на хирургов! — обрадовался дурак. Арис он, кажется,
просто не заметил. — В вас есть свет, внутреннее солнце! Поймите,
вы мне не нужны! Мне нужны вы с вашим Аджи!
Я порадовалась, что Санди несмотря на далеко уехавшую крышу хоть
что-то сказал правильно, и направилась к машине. Странно, но Аджи
этот псих очень по сердцу — по обоим его сердцам — поэтому-то я так
с ним любезна.
— Милый местер, — заметила я, — мне кажется, что девушка и
смерть — это весьма банальный образ.
Санди воздел горе очи, руки и нос, и сделал вид, что потерял дар
речи.
— Это вечный образ! — закричал он мне в спину. — Джанарна, вы с
вашей смертью необычайно обаятельны!
Арис все еще стояла на ногах, но я чувствовала, что она уже
мертва.
Местра Арис действительно дура, если не понимает, что из нас
двоих любой мужчина выберет ее. Да, я натуральная блондинка с
эльфийским лицом, но на этом лице двигаются только веки и нижняя
губа. Врожденный дефект. В школе меня звали Ящерицей. Современная
хирургия может имплантировать мне искусственные мышцы и нервы, но
стоит операция так дорого, что я накоплю на нее только к возрасту,
в котором мне будет уже все равно. Поэтому я не коплю. Странно, что
Арис не заметила моего уродства. Или она думает, я ее так сильно
презираю, что цежу слова?
— Эй, Аджи! — додумался местер Санди. — Поговори со своей
подружкой! Что это она раскапризничалась?