Обри поднял брови.
– Советы ведут в Афганистане
полномасштабную войну, – объяснил агент. Майор Норденскольд
решил, что после выполнения задания его непременно расстреляют, и
он уже заверил свое согласие подписью. Иначе такую откровенность
объяснить было невозможно. – Мы потеряли всякую возможность
следить за переброской их войск – слишком их много, в то время как
нам придется перекидывать морпехов в Англию кружным путем и по
одному. А остановить эту войну мы не можем по… политическим
соображениям.
Обри не стал спрашивать, по
каким.
– Судьба мира решится в
ближайшие месяцы, – тихо и внушительно проговорил
цэрэушник. – И если адмирал Дженнистон окажется не способен
нести эту ношу… она ляжет на ваши плечи, майор.
– Сэр! – Норденскольд
невольно вытянулся во фрунт.
– Кто подсунул мне чистый
лист? – капризно осведомился Дженнистон. – А… Проклятая
контузия! Так о чем мы говорили?
– А с вами, майор
Норденскольд, – продолжил цэрэушник, игнорируя
адмирала, – мы побеседуем позднее. Вы получите… особые
инструкции.
* * *
Пучеглазая рыбина лениво шевельнула
плавниками и приблизилась к самой поверхности воды.
Там, наверху, был ослепительный свет,
справа – огромное, зеленое и еще… что‑то еще, и рыбу тянуло к нему…
чуть‑чуть вперед…
– Иллиен‑на!
Девушка упрямо мотнула головой, но
было уже поздно – крик, резанув по ушам, скомкал, сбил отрешенную
сосредоточенность, – сорвавшаяся с незримого поводка рыбина
мгновение висела на прежнем месте, а потом, опомнившись, стремглав
ринулась назад, в привычную темную глубину омута.
– Ну вот!
С досады девушка собралась было
запустить вслед рыбине гладким камешком, но в последний момент
сдержалась. Не пристало истинному эльфу проявлять эмоции столь
бурно. И уж тем более ученице самого…
– Иллиена! Илли, ты где?
– Здесь я, здесь! Да, да,
иду! – крикнула девушка, ловко соскакивая с нависшего над
водой ствола на песчаный берег. – Обязательно было кричать на
весь лес?
– Илли! – Мать попыталась
было возмущенно нахмуриться, но получилось это у нее плохо –
случись рядом человек, он бы, вероятно, нашел это зрелище даже
комичным.
– Ну что «Илли», мама? Мне уже и
от дома отойти нельзя?
– А ты еще помнишь, как он
выглядит, дом‑то? Чуть солнце из‑за верхушек глянет – она сразу
шасть, и нет ее до вечера. А дома…
– …А дома скотина не кормлена,
брухимы не доены, – закончила Иллиена. – Мам, ну мы что –
люди?