– Во‑первых, мистер, потрудитесь
относиться с должным уважением к флоту, – отрезал адмирал.
Старик, видимо, решил показать, что порох в пороховницах держит
сухим. – Виновные понесли наказание… Понесли, мистер
Макроуэн?
Подполковник только боднул
воздух.
– И я не вижу необходимости
рыдать из‑за нескольких убитых туземцев, – закончил
Дженнистон. – Во Вьетнаме потери среди гражданского
населения…
– Вы, адмирал, кажется, забыли,
чем для нас окончился Вьетнам, – ядовито отрезал тип в
штатском. – Что касается уважения к флоту – не понимаю, о
каком уважении может идти речь, когда ваши люди вначале не могут
отличить мирную деревню от засады «красных», а потом позволяют себя
вырезать этим, как вы выразились, туземцам, которые, по данным
разведки, даже пороха не изобрели. Притом, что та же разведка
доносит, будто сбитый вертолет подвергался воздействию сверхвысоких
температур, а тела погибших сожжены чище, чем напалмом. Тут,
адмирал, одно из двух – или ваша разведка врет сквозь зубы, или
ваши люди – законченные кретины.
У нас, адмирал, – продолжил он,
поднятием руки останавливая готового вспылить Дженнистона, –
есть приказ. Приказ президента. Обеспечить безопасность Соединенных
Штатов от возможного нападения через точки межпространственного
переноса. Захватить все имеющиеся на этой планете такие точки. И
подготовить их для десантирования на территорию противника и/или
запуска через них крылатых ракет среднего и малого радиуса
действия. И если вы, адмирал, сорвете выполнение приказа…
Остаток фразы повис в тишине.
Макроуэн сглотнул.
– Это все, – сухо
проговорил человек в штатском.
Обри Норденскольду захотелось стать
маленьким‑маленьким. Как бацилла. И спрятаться где‑нибудь среди
пылинок.
– Подполковник Макроуэн, –
прохрипел адмирал невыразительно, – завтра же направьте к
местным жителям дипломатическую миссию. Как хотите. Какую хотите.
Если сможете – договоритесь с ними о возмещении. Если вас
прикончат, как отделение Пауэлла, – плакать не буду, но
спасибо скажу. Тогда у нас будет повод показать этим обезьянам, кто
здесь главный.
Обри Норденскольд позволил себе
вдохнуть. Это оказалось ошибкой.
– А вы, Обри, отправитесь с
миссией в качестве наблюдателя, – закончил адмирал.
«И по тебе я тоже плакать не
стану», – повисло между ними недосказанное. Адмирал с
удовольствием бы лично придушил свидетелей своего позора, но он был
человек податливый и с радостью предоставил такую возможность
туземцам.