– Мавра! – не то удивившись, не то возмутившись, прикрикнул он.
– Закрой рот, Никодим, – произнесла женщина, – не бери большего греха на душу.
– Оставь девку, – произнёс мужчина, – она – дочь врага.
– Чьего врага, Никодим? Побойся Бога!
Полицай громко рассмеялся.
– Кто мне говорит про Бога?! – хохотал он. – Чёрная ведьма, что от добрых людей по болотам прячется.
Глаза Мавры сверкнули гневом.
– От того и прячусь, – прошипела она, – что люди добрые. Дай мне уйти с ребёнком.
– А иди, – вдруг произнёс полицай.
Женщина подняла Варю на руки.
– Только уступку тебе даю – пять минут. Успеешь убежать?
Ничего ему женщина не ответила, молча развернулась и стремительно пошла прочь.
Подойдя к кромке леса, услышала Мавра, как со стороны деревни раздались крики и собачий лай.
Женщина резко остановилась и, опустив малышку на землю, достала из кармана небольшой пучок сухой травы. Чиркнув спичкой, подожгла его.
"Приходи, морока,
Да с любого бока,
Кольцами вейся, в очах ряби,
В ушах гуди, на любую тропку
Не давай пути".
Прошептала ведьма заклинание, потрясла пучком чадящим и, подхватив малышку, скрылась в темноте леса.
Убегая, слышала и голос Никодима, и обрывки немецких слов, – только не боялась уже, что нагонят. Мавра своё дело крепко знала.
– Кто забрать дефчонка? Почему не кричать? – орал молодой фриц на Никодима.
– Не серчайте, господин офицер, – лебезил тот, – забрала девчонку местная знахарка. Она рядом живёт, на болотах. Как рассветёт, вмиг найдём и возвернём.
– Расстрелять дефчонкасо старуха, – горячился офицер, сдобренный крепкой выпивкой, уходя обратно в дом.
– Тьфу, ведьма проклятая, – в сердцах воскликнул полицай. – Под монастырь подвести захотела! И как я дал ей уйти? Ну, завтра устрою тебе!
Побубнив ещё какое-то время, Никодим со злобой метнул взгляд на место казни и тоже пошёл в дом.
***
– Ну что ты, моя лапонька, – успокаивала Мавра всхлипывающего ребёнка, смывая с её лица и рук кровь родителей.
"Ох ты, горе горькое, что ж делать-то теперь с тобой", – бормотала себе под нос женщина.
Мавра потомственной ведьмой была. Их род из деревни на болота выгнали, когда самой Мавры ещё и в помине не было.
Что мать, что бабка чёрными делами не брезговали, за что и были изгнаны.
Да они не особо-то и расстраивались.
Люди их хоть на болота и сослали, а тропу-то к ним всё ж натаптывали. Они и за повитух, и за травниц, да и вообще от хворобы любой помочь могли. А то, что чёрные, так то ж по просьбе.