— Посмотри, какой мы тебе
бронежилетик добыли. С обновкой тебя, и в этот раз стрелять не
стал, совсем в крови не измазал. Пёс тобой гордится!
Всё это говорил Бублик, снимая с
охранника и с торжественным видом вручая трофей компаньону. Не
забыли и про разгрузку, вывернув карманы. Дальше шли от помещения к
помещению, разламывая ящики и цокая языками над их содержимым. Меня
трепали за ухом. Утешали, что если я не обратился, то дальше со
мной всё будет в порядке. Спорили, как назвать, и обсуждали, куда и
как они своё богатство прятать будут. Набрали ценного они явно
больше, чем могли унести. Мужики точно знали больше меня, и
совершенно спокойно воспринимали ситуацию, когда охранник хотел
покусать этих вот двух вонючек, а не пристрелить их, хотя на шее у
него висел пистолет-пулемёт. Оный предмет уже занял достойное место
в коллекции награбленного имущества двух товарищей.
Мы отходили от палаты, где воняло
кошатиной, всё дальше. Они про какую-то кошку с умными глазами
говорили. Срываюсь с места и бегу на запах. И правда, огромная
чёрная пантера с лоснящейся шерстью и буграми мышц под шкурой
привязана к столу. Оббежал её вокруг. Так они её и не отпустили.
Гавкаю, потом ещё раз гавкаю. На меня смотрит действительно умный
взгляд.
Из коридора спросили:
— Корж, ты это слышал? Это что за
звуки?
Это, бараны, я гавкаю, как могу. Я
первый день как из наркоза вышел, и, похоже, ни по-человечески, ни
по-собачьему у меня сейчас не получается. По-хорошему, мне ещё год
в клинике надо быть, пока генмодификанты не подействуют, всему
заново учиться — а меня в самую гущу событий сунули! Кстати, я
вообще-то кошку спасаю, только другим собакам потом не
рассказывайте! Ну, давайте, хоть ради любопытства. Выбежал,
подбежал к двуногим — и обратно в палату. Кошатина наверняка тоже
трансплантант. Подходят:
— Бублик, а чего это он нас к ней
привёл?
— Корж, ты чего? Ты её не
освободил?
— Я? А если сожрёт? Да она какая
огромная, я боюсь.
Они, наверное, тоже не всё понимают,
а кошку надо освобождать. Вспомнил, как радовались и прыгали мои
собаки, когда я приходил домой и попытался повторить. Две
удивлённые рожи и одна морда уставились на меня. Скорее всего, я
делал что-то не так, но старался как мог — или псы моих габаритов
должны изображать радость иначе? Хорошо, тогда вариант номер ноль.
Я подошёл к пантере, и размашисто и слюняво лизнул её в нос.
Кошатина выпучила глаза от такой наглости, но через мгновение взяла
себя в руки, вернее, в лапы.