– Ой, правда что! – встрепенулась кассирша. – Пансионат есть. Частный. Это бывшая дача. Знаете, за поселком, ну, где Синий бор, дачи стоят. Вот там его и открыли. Хозяева приличные люди. Правда, дерут… Ой, извините, берут дорого. Но есть за что. Отдельные комнаты, обеды и все такое…
– Отлично. А как туда добраться?
– А на такси. Вон там, на площади, – кивнула в сторону окна девушка.
– Огромное вам спасибо. Погодите…
Расстегнув аккуратный кейс, Балашов достал плитку шоколада и вручил ее кассирше.
– Еще раз с Новым годом! Счастья вам и процветания.
Оставив онемевшую от неожиданного подарка и внимания девушку, Балашов поспешил к такси.
Таксист, курносый парень с румянцем и белозубой улыбкой, бережно вел свою подержанную иномарку по разбитой дороге.
– Ититтвою налево, – весело ругался он, объезжая очередную рытвину, – вот как тут ездить прикажете? Яма на яме, как после бомбежки. Хотел поменять свою «ласточку» на новую, да, думаю, погодить надо, пусть сперва начальство дорогу отстроит, хотя бы от вокзала до поселка. А то народ всякий раз администрацию поминает, когда по этой уё… извиняюсь, лаже едет. И ничего. Им даже не икается. Черти полосатые!
– А кто у вас глава?
– Администрации-то? Нелюбин. Виктор Иваныч. Не знаете такого? Он тут всю жизнь, с рождения…
– Нелюбин?!
Хорошо что водитель был занят дорогой и не смотрел на пассажира. Шокированный новостью, Балашов надолго замолчал и даже не заметил, как очутился у ворот пансионата.
– А вот и ваша «Мечта».
– Что?
– Пансионат так называется. «Мечта», – пояснил таксист. – С вас двести рублей.
– Больно дешево. За амортизацию не берете? – пошутил Балашов. – С такими дорогами только на запчастях прогорите.
– Мы люди скромные.
– Вот вам за скромность, – подавая парню триста рублей, сказал Балашов. – И с Наступающим!
– Спасибо, – обрадовался таксист и протянул визитку. – Если что, вот мой телефон. Звоните в любое время суток.
Такси уехало, а Балашов не торопился нажимать кнопку звонка. Поставив чемодан прямо в снег, он с волнением обводил взглядом окрестности дачного поселка.
Эти дачи в пору его детства только начинали возводить. С мальчишками он бегал сюда, чтобы поглазеть на стройку, а то и заработать на конфеты, если прораб просил купить хлеб и консервы в поселковом гастрономе.
За сорок лет деревянные дома потемнели, а на постройках из красного кирпича проступили «высолы», не смываемые ни временем, ни дождями.