Разжигает пламя, верный любой привычке,
И рассуждает о жизни на примере спички.
И дым стоит как туманность альфы.
Если бы вместо лиры он учился арфе,
Или другому искусству, или хотя бы боксу,
То день его разбивался б на до и после.
Вот идёт он, весь в чёрном, ступая в лужи,
Ибо верит в судьбу, в неизбежность. Хуже
Ответственности за свои проступки,
Знать, нету. Души людские – хрупкие
Без того, чтоб ещё загоняться ношей.
Вот он идёт, как актёр киношный,
Оттого, что сам под своим прицелом,
Как случайный зритель, и как критик. В целом
Он понимает себя, как единицу жизни
С инициалами, собственностью отчизны,
Молодым побегом на обгоревшей ветке,
Хранителем того, что завещали предки.
Вглядываясь в воду, скопившуюся у скамейки,
Он видит небо, параллельное небу Америки,
Треугольники крыш, висящие, как дамоклов
Меч, одно за другим чернеющие окна…
Последнее значит, что пора исчезнуть,
И он покидает, как плачущего ребёнка, бездну.