Я тут учился, в средней школе семь.
При мне тогда ещё ввели реформы,
С девчатами нас разделив, но сим
Не угодили нам, мальчишкам. Помню
Всё это очень живо. Третий класс.
Мы выходили в коридор, и грустно
Гуляющими замечали нас
Уже не одноклассницы. Опустим
Политику и всех ее вождей,
Но вспомним перестрелки, бомбы, трупы
Убитых, искалеченных детей,
Кого теперь не разглядишь и лупой
На школьных фотографиях. Так век
Пришел к концу двадцатый. Страшный, громкий
Был век. И был из родины побег,
И было возвращение к обломкам
Квартир, домов, усадеб, судеб, гор.
Кругом цвели акации, герани.
Разбитый красовался школьный двор,
И мы его на физ-ре прибирали.
И умирали ещё до тридцати.
Ходили в универ в костюмах, в кепках.
В Европу собирались укатить,
Но оставались, хоронили предков.
Теперь нас мало – меньше пальцев рук.
Один сидит, другой погиб на стройке,
Раздавленный букетом сточных труб,
И я, ещё живой, лежу на койке.
Мы тут учились. Правду ж говоря,
Нас важному нигде не научили.
Нас не учили резать якоря,
Что мы с собой по-детски волочили.