Иные слезы по наволке пятнами тихо плывут:
Ночная ладья, исчезай, этот берег крут.
Я нынче хозяйка. Я в белой холстине той
Кажусь себе на кухне Горой Мировою,
ризой святой,
Сверкаю, сияю!.. я баба на чайник… вот —
Качнется маятник, качнется тяжелый живот…
А вот в этом зеркале, не дай Бог заглянуть,
Я, в саване белом, пора собираться в путь,
В последний путь, ах, Господь, не хочется как,
Давай подложу Тебе, Распятому,
под щеку горячий кулак…
Все мягче бредить, мой милый… все слаще спать…
Я белая простыня, устилаю Твою кровать,
И я не растаю в моих полях по весне,
И я воздымусь к небесам в соборном огне!
Ах, милый, зри, раскинулась белизна
Моя – на полмира, на небо без края-дна,
На землю, изрытую рек слезами, такую мою,
Что глянет в душу мою глазами у меня на краю!
Я белая! Я сияю! Я просто одна звезда!
Лечу, а куда – не знаю, и может быть, в никуда,
И я превращаюсь в незримые,
чисто-белые письмена,
И не прочесть, не вычесть, не выжечь,
лишь я зарыдаю одна.