— Ведь пока живы они, жива и
Россия... Вам будут выделены земли в штате Новый Южный Уэллс,
Австралия. Триста тысяч квадратных миль в полное
распоряжение.
Движением руки Бобров открыл
виртуальную карту, проецирующуюся на стену. Карту, которая до 23-го
числа регулярно обновлялась по данным со спутников. Ничего так
землица... Но им хватит меньше. Гораздо меньше.
— В данный момент "Владивосток", ваш
бывший вертолетоносец класса "Мистраль", чей экипаж капитулировал,
в соответствии с действующими международными конвенциями введен в
состав "Флота мира", — продолжал велеречивый агент. — Он находится
у побережья Таймыра, в Карском море с гуманитарными целями. На
борту уже три тысячи ваших сограждан, спасенных нами из городов
Севера России, и он может принять еще четыре.
"Может, и сможет принять, — подумал
Бобров. — Но как вы довезете нас туда? На шести конвертопланах,
каждый из которых поднимает, если не врут спецы, по две тонны
груза?"
— Нас больше, чем четыре
тысячи, — вмешался в разговор Акимов. Шеф зло зыркнул, но ничего не
сказал.
Минутная задержка…
— Оставшимся найдется место на
авианосце ВМФ США. Ну же, не тяните.
— Дайте нам полчаса на размышление,
господин Линдерман, — стараясь не выдать волнения, ответил
Бобров.
— У вас их нет, — хриплым басом
проговорил на том конце кто-то другой. — Это полковник морской
пехоты Свенсон. Готовьте своих людей к эвакуации, мистер Бобров. У
вас есть десять минут. Но ворота лучше открыть уже
сейчас.
Против воли Бобров представил этакого
матерого викинга. Синие пронзительные глаза, седина в волосах,
грубые обветренные ручищи, которыми удобно держать и весло
драккара, и рукоять топора. У его предков была интересная традиция
вырезать еще живым людям сердце вместе с ребрами — это называлось
"кровавый орел".
— Хорошо. Мы согласны на ваши
условия, — произнес Бобров и отключил связь.
Он обвел глазами собравшихся на
командном пункте. — Объявляйте общее построение. Всем, включая
дежурные службы и охрану.
— Вы уверены, шеф? — Глаза ближайших
соратников были наполнены тревогой.
Жить хотели, сволочи. Но приказ
побежали выполнять.
— Им можно верить. Это же
цивилизованные люди.
Внезапно Бобров почувствовал, как в
комнате повеяло холодом. Интуиция и раньше спасала ему жизнь, но
сейчас он был готов поклясться, что слышит какой-то звук на пределе
восприятия. На ум ему пришли строчки из композиции "Doors", которую
очень любил один из прошлых президентов: