Спустилась милая и сразу за нею сын, он сел рядом, она принялась готовить завтрак на скорую руку, через несколько минут все было готово, и она села с нами есть. Я через силу откусил кусок тоста, движение челюстями тоже далось с болью для головы, я поморщился и положил тост обратно на тарелку. Моя семья вопросительно смотрела на меня. Я перевел взгляд с сына на любимую и обратно. Потом недовольно спросил:
– Что?
Они молча смотрели на меня, и к боле и тошноте еще прибавилась злость.
– Да что такое?
– Милый, тебе нехорошо?
– Да, мне нехорошо!
– Как мы сегодня поступим?
Мне не нравился этот разговор, особенно нервировало хождение вокруг да около и это молчаливое рассматривание меня. Я не понимал, чего от меня хотят, и спросил:
– С чем поступим?
Две пары глаз очень пристально посмотрели на меня, и если глазами можно было прожигать, сейчас на мне было бы целых четыре дыры. Я все понял.
– Милая, давай сегодня ты сама решишь, у меня адски болит голова, и еще меня тошнит, мысли в голову совсем не лезут.
– Хорошо…
Она, видимо, не ожидала такого и немного смутилась, но мое состояние, видимо, ее волновало мало. Эта ситуация все больше злила и нервировала меня.
Милая встала и пошла к холодильнику, потом принесла большой черный пластиковый ящик от фруктов и положила его на середину стола. Сынишка приподнялся и стал с интересом разглядывать, что находилось в ящике. Милая тоже рассматривала содержимое. И только я сидел на своем месте и глядел на все это, не двигаясь. Тучка прошла по лицу милой, и она села обратно за стол.
– Значит, мы поступим следующим образом, у нас только пистолеты и ножи, а это значит…
Дальше я ее не слушал, я погрузился в себя. Со стороны, конечно, это выглядело, будто я слушаю все, что она говорит. Но на самом деле мыслями я был далеко, и даже просто нигде, моя голова так болела, что думать о чем-то конкретном было невозможно. Не привлекая особенного внимания, я встал и наклонился над ящиком. Там и правда лежало несколько старых пистолетов и ножей. Я взял один из пистолетов и сел обратно.
До моего разума дошла фраза милой:
– Ты слушаешь меня? Что ты делаешь?
Я посмотрел на нее, улыбнувшись вымученной улыб кой, и сказал:
– Проверяю, чтобы все было хорошо и исправно. Мы же не хотим осложнений с оружием?
Она недоверчиво посмотрела на меня и продолжила свою речь, которую я тут же перестал слушать. Я держал в руках пистолет и смотрел на него. Я очень отчетливо чувствовал запах железа, такой запах или вкус ощущаешь, если укусить себя за язык до крови, мне показалось, что это очень связанные понятия. Вкус и запах железа, от крови и от железа, что-то тут было явно общее. Но что? Запах от железа или вкус железа от крови? Этого я не мог понять, я гладил пистолет рукой, а потом поднес руку к носу и почувствовал очень сильный запах железа, он проникал в мою голову, окутывал больное место. Этот запах говорил со мною, сейчас все превратилось в эти стальные нотки запаха, железа и крови, которые окутали меня и все мое внимание. Запах железа начинал бить, если можно так выразиться, в затылок, я чувствовал, как этот таран ударяет по моему затылку. Видимо, от запахов сегодня у меня тоже болит голова.