− А начнём-ка мы свою гастроль, наверное, с Иваново, − Фунтик недоумённо посмотрел на кореша. − Тебе не нравится Иваново? Иваново − город невест. Там невест − во! − Жульдя-Бандя провёл большим пальцем по шее ниже подбородка. − Там невеста на невесте и невестой погоняет!
− А почему не с Ашхабада? − вполне резонно подметил Фунтик, полагая, что тому вновь взбрела в голову очередная дурь. Он, непонятно почему, прибавил шаг.
Дружок улыбнулся:
− Не торопись, а то успеешь. Куда спешить − такой жара, − он остановил взгляд на полевой мыши, волочащей через дорогу стебель зрелой пшеницы. − Маленький мишка, на четыре ношка.
Фунтик равнодушно посмотрел на грызуна. Жульдя-Бандя рассказал дружку историю про маленького мишку, происшедшую на Стойле, ничуть не привирая, что искренне его рассмешило.
− Холодные, злые и неуравновешенные питерские бандюки, мой друг, не терпят гастролёров. Хотя их не приветствуют и в Сыктымкаре, − собеседник многозначительно улыбнулся, заменою одной буквы обезобразив столицу целой республики на северо-западе империи. − Вы, немногоуважаемый гражданин Фунтик, даже не представляете масштабов предприятия, в котором я назначаю вас своим первым замом, − Жульдя-Бандя похлопал кореша по плечу: торжественно и многообещающе, в соответствии с занимаемой должностью.
− Зато я представляю, шо будет потом! − заместитель улыбнулся, снимая с плеча руку шефа.
− Не вешайте носа, гражданин Фунтик, все там будем! − обнадёжил дружок, весело помахивая саквояжем. − Подумаешь, на одну сволочь станет меньше.
Фунтик остановился с печатью недоумения на лице, с тем чтобы прояснить − на какую.
− Ты кого имеешь в виду?
− Себя, конечно. А ты за кого подумал?! − Жульдя-Бандя, оставив хитринку на лице, продолжал: − Судьба способна любого, в одно мгновение, разжаловать в покойники. Смерть, мой юный друг, − это единственный и, возможно, самый удачный выход из жизни.
Фунтика такой выход нисколько не воодушевлял, и он кисло, будто сосал дольку лимона, улыбнулся.
− Мы устроим в Питере такой «кардабалет», шо никто не поверит, шо такова натворили двое простых советских парней..− Фунтик, ранее не подозревавший о том, что он простой советский паренёк, улыбнулся. − А Ашхабад оставим на дэсэрт, − Жульдя-Бандя заменил в последнем слове «е» на открытое «э», с претензией на нечто французское, хотя для этого не хватало пресловутого прононса, − потом − Сочи, море, круизный лайнэр, темпераментные грузинки…