– На-ка, поставь.
– Секс Пистолс… – прочитал Леха, сверхаккуратно, как учили, проделывая все манипуляции с драгоценным диском. – Что это?
– Так вот он – панк твой. Слушай.
Игла опустилась, и из динамиков сразу, без всякого вступления, замолотили ударные совместно с рубящими гитарными аккордами и уханьем бас-гитары. Противный голос надрывно запел-заорал что-то вызывающее, плохо попадая в ноты незамысловатой мелодии. Все вместе звучало задорно. Леха прибавил звук и задергался в такт, помогая рукой со сложенной из пальцев козой. Эдуард наблюдал. Через минуту, как он и предполагал, весельчак не выдержал, прекратил танец, убавил звук и почесал макушку:
– Да, и на самом деле говно. Убрать?
– А что? Пусть… Там еще с другой стороны навалом. Вся Америка слушает. А мы хуже, что ли?
– Да ну, херня какая-то. – Леха поднял звукосниматель.
– Что, не нравится?.. А в Америке, думаешь, хуже тебя придурки живут? Нет, братуха. У нас в ресторанах пьяные недоумки «Городские цветы» лобают, а у них Квинси Джонс и Бенни Гудман с оркестрами. У нас «Стены»2 еще даже в Москве не найдешь, а у них турне в поддержку диска по штатам уже полгода гоняет. Сорок грузовиков декораций и оборудования. Хоть каждый день ходи.
– Да… «Пинк Флойд»! Все бы отдал, чтоб послушать.
– Будет… Макарон обещал на будущей неделе. Говорит, везут с Одессы партию, десять дисков.
– Блин, Эд, – Леха сложил руки словно у иконы, – проси что хочешь…
– Да запишу, запишу, не ссы. Куда от тебя денешься? Ночь не поспать придется, конечно? Всем надо… Но для друга…
– За мной не заржавеет, ты же знаешь.
– Да уж понятно… Пленку тащи. «Свему» только, «Тасма» головки засирает, не прочистить ничем.
Эдуард гордо взглянул на свой «Окай»3 – недавнее приобретение. Старый советский катушечник он очень выгодно пристроил Лехе. Теперь тот тоже стал меломаном и с помощью друга собирал коллекцию записей.
– Блин! Картошка… – повел повар носом, громко топая, унесся в кухню, а минут через пять вернулся с двумя тарелками. – Вот, мосье, разрешите представить: картошка в стиле панк.
Выглядели блюда и в самом деле не очень. Не помогали даже кучки морской капусты, которыми кулинар пытался их украсить.
– А что черное такое? Мумие, что ли, положил? – спросил Эдуард, критически принюхиваясь.
– Блин… А я еще думаю: что забыл?.. Но ничего, можно сверху покрошить.