И теперь не манил его, как прежде, небольшой ставок, где плескалась у берега с утра до ночи ребятня, где бродили в поисках раков и ловили на донку рыбу, где самозабвенно орали по вечерам лягушки. А степь у ставка всё так же волшебно и пряно пахла травами, в которых оглушительно стрекотали цикады. Но зелень садов уже в начале лета казалась скучно-серой от пыли: с начала мая не было настоящего большого дождя.
С нездешней тоской странника смотрел Сергей на высокие конусы терриконов, плывущих в знойном мареве. С годами они покрывались кустарником, обрастали травой, постепенно становились рукотворными горами. Раньше ему казалось, что в этом есть своя красота: сады и терриконы. И шахты вперемешку с частными домиками и многоэтажками, и розы на улицах, и буйное цветение фруктовых деревьев, каштанов и акаций по весне. И долгая, тёплая, сухая осень.
Здесь, в небольшом городке, где все всё знали о соседях, где много пили, но ещё больше работали, где пели по вечерам во дворе и лузгали семечки, Сергей родился и вырос. Но этот уютный абрикосово-вишнёвый мирок с каждым днём всё больше терял для Сергея свою привлекательность: там ли бывал он в мечтах!
Как-то незаметно проскочили экзамены. Сдал, ну и ладно! Горько стало, когда документ выдали со сплошными тройками, кроме физкультуры, музыки и рисования. И такую характеристику, с какой о мореходке и подумать было бы смешно. Может, он это и заслужил, но накатила злая обида. Неужели учителя не понимают, что на школе жизнь не заканчивается? Было такое чувство, будто на бегу с ног сбили или дали под дых.
А дома Сергея ждали. Тот редкий случай, когда мать отпросилась с работы, успела испечь его любимый торт со взбитыми сливками, волшебно таявший во рту. Вся семья собралась за праздничным столом. Сестрёнки повисли на нём, поздравляя. Настроение у Серёги сразу улучшилось, но ненадолго. Едва мать прочитала характеристику, лицо у неё пошло пятнами и губы задрожали. Отец успокаивал её, обнимая:
– Ничего страшного! Всё нормально. Никто не умер!
– Началось! – почувствовал Сергей и рванул из дома: сильно был на взводе, лишнего мог наговорить.
Неожиданно для себя больно задетый за живое, он мчался прочь из душного города через посадки в степь. Никто его всерьёз не воспринимает, никто не любит! Но так уж вышло, что обида испарилась без следа, когда отмерил парень с десяток километров. Ушла, не простившись, тихо растворилась в коротких бархатных сумерках, и на берегу дальнего ставка встретил мальчишка первые звёзды.