— Не лучший выбор, — покачал головой Мориан. — Почему ты не
пришла ко мне?
— Зачем и с чем? Кто-то поиздевался над одной из моих девочек,
растворившись в воздухе. Ты бы стал мне помогать?
— Возможно.
— Так это еще хуже. Чтобы вы, Серые, тут перевернули все? Чтобы
мое заведение перестало быть как таковое? Вы же не можете хранить
секреты, вам надо обязательно сообщить об этом и Страже и церкви.
Мои клиенты самые разные люди и они быстро отвернуться от меня,
если в дело будет замешана инквизиция. Прости, но ты один не стал
бы со всем этим разбираться. Тем более что у тебя сейчас большое
дело.
— Это, какое мое дело может заставить меня не помочь тебе? —
удивился Мориан.
— Да собственно любое, — Хали вымученно улыбнулась.
— Хали, Хали, — Мориан покачал головой. — Нет, и не может быть
таких дел, которые заставили бы меня забыть о том, что ты значишь
для меня. Если мои ноги все еще будут способны передвигать мое
тело, а голова хоть немного будет способна соображать, я примчусь к
тебе, даже если Сестры примотают меня к кровати веревками. Кстати,
почему ты отправила ее к Сестрам?
— Там много наших, — пожала она плечами.
— Этого я не учел, — вздохнул Мориан.
А про себя подумал, что на самом деле среди Сестер есть много
тех, кто помогал когда-то душам разлагаться, а теперь врачует их
тела. Ирония. Жизнь вообще ироничная штука.
— Надеюсь, за ней хорошо присмотрят.
— А когда было иначе? — спросила Хали.
Мориан не ответил. Этого не требовалось. Сестры, кем бы они не
были до вступления в орден, часто вытаскивали людей с того света.
Бывало и им этого не удавалось, но что точно мог сказать любой, кто
с ними сталкивался, Смерти придется потрудиться, чтобы забрать себе
еще одну душу.
Старый инквизитор улыбнулся Хали, вложив в движение губ всю
нежность, что годами копилась в нем. Он взял ее ладонь в свои руки
и на этот раз они показались Хали мягкими, теплыми и родными. Она
улыбнулась в ответ, кивком отбросила назад, свалившуюся было на лоб
черную прядь, и встретилась с ним глазами. Мориан на мгновение
растерялся, увидев за ее улыбкой боль и страх. Он часто сам
запугивал людей, грозя им, в том числе и тем, что после смерти их
душа больше никогда не воплотиться. Но, сейчас, глядя в глаза
владелице борделя, он читал в них именно это. Она хотела, чтобы ее
душа ушла навсегда.