Для очистки совести он решил заскочит на Самокатную площадь,
которая имела дурную славу даже среди не слишком притязательного
населения левого берега Оки. Подобно московской Хитровке Самокаты
являлись сосредоточием преступности, азарта и разврата. Жизнь здесь
бурлила всю ночь, порой перетекая в поножовщину, стрельбу или
обычные кулачные бои. Мирных клиентов обычно не трогали (если они
не пытались уйти домой с крупным выигрышем). Но трезвый господин в
хорошем костюме без веселой девицы под рукой неизменно вызывал
подозрение. И хотя уже светало, это не делало задачу Светлова
проще. Если по Ярмарке опасно было разгуливать среди ночи, то на
Самокаты не стоило соваться и среди бела дня. Даже полиция без
усиления жандармами или военными предпочитала игнорировать этот
географический объект.
Если не присматриваться к слишком утилитарным и грубым фасадам
торговых рядов, Ярмарка походила на Амстердам. Система каналов
позволяла подвозить товар прямо к складам на баржах и стругах. Для
питания системы водой и прохода судов Волгу соединили с Мещерским
озером, от которого водные артерии направляли воду уже в ярмарочную
каналы, а затем всё лишнее спускалось в Оку. В засушливое время на
помощь Волге приходила Пыра, что текла среди болот от самого
Черноречья. От неё вел вспомогательный канал.
Но то ли в расчеты закралась ошибка, то ли воды стало меньше,
так или иначе Пырский канал обмелел и заболотился. Его легко
переходили вброд во множестве мест и люди и скот. С другой стороны
берега стали топкими, неудобными для организации складов. Вот в
этом труднодоступном секторе, окруженном озером, каналами и
обширными канавинскими болотами расположились Самокаты.
Здесь находились и вполне легальные заведения, платящие в казну
положенные сборы, но больше было подпольных. Одни буквально
скрывались в сырых подвалах, другие маскировались под заброшенные
склады, третьи устраивались на островках посреди болот. К одному из
таких тайных убежишь вели хлипкие мостки кое-как переброшенные
через заполненные чёрной водой ямы.
Едва Светлов ступил ступил на песчаный, поросший ивняком берег
островка, как его окликнул писклявый голос:
– Сто хосподин-холосий, девощку исещь? Их есть тут, а то и
мальщонку сооблазить мозем. были бы глоши. Есть у
хосоподина-холосего глоши?