Светлов подумал, что если убийство бедного Мохнашки было связано
с контрабандой оружия, то один из людей, стоящих сейчас на перроне,
почти наверняка связан с убийцей или же сам таковым являлся. Вряд
ли его противник остался бы в Нижнем Новгороде, тогда как оружие
уходит по назначению. Причем неважно, пытался ли убийца сорвать
сделку или убрал посредника, как только убедился, что дело уже на
мази. В любом случае или он, или заказчик станут сопровождать груз,
следить за ним со стороны.
Как оказалось, он был не одинок в своих размышлениях.
– На поезде отбывает почти половина подозреваемых, – раздался за
спиной голос полицейского капитана Алтуфьева. – Вы не находите это
странным, господин Светлов?
– Ничуть, – он повернулся к капитану, успев при развороте
состряпать подобающую случаю улыбку. – Именно потому, что люди
теперь отправляются в путь, позавчера они и оказались в театральном
буфете. В противном случае многие из них дождались бы нижегородской
премьеры "Горячего сердца", желая взглянуть, что за штука эта
знаменитая "четвёртая стена". Вы не в курсе? Сам великий князь
обещал быть на премьере. А так, увы, многие из нас довольствовались
"Женевской сиротой". Там, в Сибири театров мало, господин Алтуфьев,
и даже "сироту" будешь вспоминать с теплотой.
– Вы возражаете скорее из привычки, – произнёс капитан,
покачиваясь на каблуках. – С теплотой все вы будете вспоминать
театральный буфет и внезапно образовавшийся труп.
– Кстати о трупе. Вы прочли вчерашнюю вечернюю газету, я
надеюсь?
– Бредовая версия про золото, – отмахнулся капитан полиции.
– На счет золота, пожалуй соглашусь, – кивнул Светлов. – Но
парня они вычислили быстрее вас.
– А вам, гляжу, это доставило удовольствие?
– Немного, немного. А что же вы? Просто провожаете нас,
проклиная ускользающую добычу, или..?
– Или. Мой сотрудник Петров (вон тот молодой человек, что стоит
под часами), отправляется с вами. Несмотря на молодость, он
превосходный сыщик, и я надеюсь, уже к концу пути ему удастся
выяснить всё, что только возможно.
– В таком случае вы зря проговорились. Оставаясь инкогнито, он
смог бы узнать больше.
– Не учите меня работать, господин Светлов, – зло усмехнулся
Алтуфьев. – Оставаясь инкогнито, он не вписался бы в вашу
аристократическую компанию вовсе. А так вы вынуждены будете его
принять и разговаривать с ним.