Увидев в проеме купе гостя, Мерлин растерялся. И стал выглядеть
ещё более растеряно, прочтя сопроводительную бумагу. Сенатор был
человеком субординации. Для него существовали только два типа людей
– начальники или подчинённые. Никаких других категорий,
иерархических полутонов, он не воспринимал и не признавал. Ходили
слухи, что он говорил на "вы" даже с друзьями и членами семьи, и
ценился князем именно за эту твердость, если не сказать
твердолобость. Хотя и во всём остальном он мало походил на видного
государственного деятеля. Мерлин был глуповат. Это если выражаться
тактично.
– Ума не приложу, зачем Великому князю понадобилось включать вас
в делегацию, господин Светлов, тем более в последний момент, –
сокрушался сенатор.
– Вам и не требуется прилагать ума. Просто посвятите меня в
дела. Могу лишь предположить, что князь отдал должное моим
техническим знаниям, а также познаниям в области колониальных
товаров. Транзит ведь не сам по себе транзит. Его нужно чем-то
наполнять.
– Возможно, возможно… – пробормотал Мерлин, возвращая грамоту. –
Но как же мы выстроим наши отношения в делегации?
– А никак, сенатор. Я независимый эксперт и еду сам по себе. Мы
лишь иногда будем оказывать друг другу содействие.
Информационное.
– Меня это устраивает, – облегченно выдохнул Мерлин. – Что вы
хотите узнать в первую очередь, господин Светлов?
– Самые основы. Суть переговоров. Возможные интересы различных
сторон. Я не особенно внимательно следил за подготовкой и пока мало
что знаю.
– Вот несколько брошюр Особой комиссии Государственного Совета,
прочитайте их пока есть время; вот папка с документами, но их вы не
должны никому показывать. По правде говоря, я не уверен, могу ли
оставить их вам даже на время.
– Не беспокойтесь, сенатор. Всё что нельзя выносить, я прочту
прямо здесь. У меня хорошая память.
***
Он провел в гостях у Мерлина несколько часов, а когда вернулся
проводник уже разносил по купе лампы, держа их по нескольку штук в
каждой руке, как до этого он держал стаканы с чаем.
– Работают на соляровом масле, – сообщил Василич с такой
гордостью, будто сам изобрёл новинку. – Никакого риска случайного
возгорания. Даже если лампа опрокинется, огонь попросту погаснет в
масле. Знаете, в Европе для освещения в вагонах пользуются
керосином, и бывает поезда превращаются в факелы, а на большой
скорости это страшная вещь, скажу я вам.