Ответила, даже не взглянув в его сторону, а он вновь не смог
поймать её взгляд. Светлову захотелось ещё раз увидеть её глаза.
Решить. Наверное, всё-таки показалось. Двенадцать лет. Или
тринадцать? Неважно.
Чиркнув шведской спичкой, он раскурил сигару. Дым затягивало в
окно, добавляя тонкую ароматную струйку к мощному извержению
паровозной трубы.
Вагон качнуло, тело по инерции повлекло вперед.
– Мы останавливаемся? – спросила она, не отрывая взгляда от
быстро темнеющего пейзажа.
– Нет. До Вятки остановок не будет, – ответил он. – Даже Яранск
проедем мимо. Мы немного замедлили ход, чтобы принять воду.
– Принять воду? – она вновь не повернула лицо. – Без
остановки?
– Наши курьерские поезда самые быстрые в Европе, сударыня, –
сказал он и поймал себя на том, что произнёс это с гордостью, как
будто имел какое-то отношение к успехам сормовского завода, или
департамента путей сообщения, или же принадлежал к тем тупым
патриотам, что гордятся всяким пустяком, лишь бы он носил
отечественное суздальское клеймо. Впрочем, Светлов учился в
Кулибинском, а это накладывает отпечаток на всю жизнь, чем бы не
пришлось потом заниматься – строительством машин, контрабандой или
даже революцией.
– Я думала, что самые быстроходные локомотивы делают англичане,
– возразила она.
– Паровозы, сударыня, – уточнил Светлов и решил присесть на
откидной стульчик. Когда-нибудь она же должна повернуться к нему? –
Англичане делают самые быстроходные паровозы. А у нас самые быстрые
поезда.
– Разве это не одно и то же? – она повела плечами. – Нет, ну, то
есть я понимаю, конечно, чем отличается поезд от паровоза. Но разве
одно не следует из другого?
– Определённая зависимость есть, но тем не менее… – он запнулся.
– Вам действительно интересно это?
– Да.
– Скорость паровоза определяется только временем,
зафиксированным на мерном участке дороги. Скорость поезда
определяется расчётом времени, за которое он преодолевает путь до
станции назначения. Англичане строят локомотивы способные дать сто
двадцать километров в час, а их рекордные машины превосходят даже
эту фантастическую черту. Но в действительности поезда с такой
скоростью не ходят. Подшипники колёсных пар не выдерживают
длительных экстремальных нагрузок, дорожное полотно не везде
нужного качества, не говоря уж о кривизне и подъемах. Одним из
препятствий остается ночное время. В темноте скорость снижается до
безопасных величин. Керосиновые или газовые лампы светят тускло,
недалеко и езда быстрее сорока километров в час может закончиться
плачевно.