Начальник снял бокорезы с держателей и протянул сыщику. Петров
внимательно осмотрел режущие части, провел пальцем.
– Надеетесь найти на них кровь? – усмехнулся Светлов.
– Нет.
– Кстати, давно хотел спросить, вы выяснили, из какого оружия
был убит мой клиент в театральном буфете?
– Револьверная пуля, одиннадцать миллиметров.
Петров отложил кусачки.
– Если бы цепь разрезали ими, то не было бы смысла в стрельбе, –
напомнил начальник поезда.
– Пожалуй. – согласился сыщик. – А у кого есть доступ к
паровозному тендеру? Вообще существует какой-то проход к нему?
– Да, в экспрессах такое предусмотрено, мы ведь не меняем
локомотив. Но пользоваться им не слишком удобно, это скорее лаз,
чем проход. Кроме того, прежде чем войти в тендер следует миновать
почтовый вагон, а он охраняется круглосуточно.
***
Они покинули купе начальника и разошлись по разным концам
поезда. Сыщик отправился к машинистам, проверить их инструменты, а
затем поискать подозреваемых среди пассажиров второго класса.
Светлов же решил зайти с другого конца в прямом и переносном
смысле, и разузнать, против кого могла быть направлена
диверсия?
В его вагоне ехало восемь человек и проводник. Все они во время
стрельбы находились на месте (это Петров установил первым делом,
ещё до ремонта сцепки). Таким образом претендентов на жертву
оказалось всего девять душ.
На первое место в списке Светлов сразу же поставил себя.
Контрабанда оружия являлась делом рискованным и всегда вызывала
противодействие, а его нынешний заказ и вовсе начался с убийства. К
тому же в поезде ехало немало тех, кто находился в момент убийства
театральном буфете. Так что тут и мотив имелся, и кандидаты в
злоумышленники.
Нашлись у него, однако, аргументы и против такой версии. Убить
его было бы проще ещё в Нижнем. И в любом случае следовало
разбираться с проблемой тихо, а не устраивать катастрофу с
многочисленными жертвами, некоторые из которых считались не
последними людьми в княжестве.
Поэтому он отложил на время самую очевидную версию в сторону и
присмотрелся к попутчикам.
Девицы Юрагины могли стать объектом злого умысла разве что по
причине неразделенной любви кого-то из вздыхателей. Никакой
политической или коммерческой выгоды из их смерти получить было
невозможно.
– Хотя, что это я? – Светлов ударил себя в лоб ладонью.