– Вы пропустили вчерашний спор за ужином, – сказал он. – Для
журналистки, стремящейся собрать хороший материал, это несколько
расточительно.
– Я устала, – отмахнулась она. – А таких споров будет ещё
много.
– Полагаете?
– Вот увидите
– Не все, однако, могли дожить до следующего.
– Вы считаете, что кого-то из нас хотели убить? – спросила
Анастасия.
По взгляду девушки было заметно, что она тоже об этом
размышляла. И пришла к какому-то тревожному выводу.
– Вас что-то беспокоит? – спросил Светлов.
– Нет. У вас есть версии?
– Версиями пусть занимается Алтуфьев или его миньон Петров. А я
хотел бы просто остаться в живых. Мне без разницы, кто и на кого
устроил охоту. Я просто не хочу случайно попадать под картечь.
На самом деле он так не думал. Несмотря на появление иных версий
именно себя он продолжал считать целью диверсии. Но решил, что
лучше будет оставить даму в неведении. До поры.
Ковригин на стук в дверь сразу откликнулся, пригласил войти и,
махнув рукой гостю, продолжил вчитываться в массивный гроссбух.
Очки, которых раньше Светлов на купце не видел, сползли на самый
кончик его носа.
– Есть! – удовлетворенно произнес Ковригин.
Он отчеркнул ногтем строчку, пристроил закладку в виде тесемки с
кисточкой и закрыл книгу. Прозвучавшему вопросу купец удивился.
– Профессор меня сам попросил, ещё в верхнем павильоне в Нижнем.
Не знаю уж, откуда он узнал, кто в каком вагоне едет. Я согласился.
Мне-то всё одно, кто там через стенку сопит, а если поговорить, так
в ресторане за одним столом сидим. Здесь в хвосте правда покачивает
сильнее, но вряд ли профессор заранее знал, что нас так
прицепят.
– А как вам удалось достать билет на Уральский экспресс?
– Извиняюсь, это не ваше дело, господин Светлов, – усмехнулся
купец. – У вас свои секреты, а у меня свои.
Тут не поспоришь. Светлов не сыщик полицейского управления, и
нажать на собеседника ему нечем. Можно будет что-то вытянуть из
Васильева, он ведь как-то узнал, на каком месте едет Ковригин? Быть
может, расскажет больше? Но прежде чем отправиться в соседний
вагон, он решил навестить Гроссдорфа.
Тот валялся прямо в туфлях и тройке поверх аккуратно
заправленной постели. вставать ради приветствия он не счёл нужным,
но показал вялой ладонью на откидной стул.
– Скажите, барон, на вас есть зуб у кого-нибудь, едущего в этом
поезде?