Это похоже на нырок. Мы выходим из тел и переносим свое внимание туда. Внутри Дом ребрится сотнями створок, ставень и дверец, что раскиданы по запутанным коридорам. С той стороны Дома, которой с Холма не видно, есть еще одно отверстие. Через него дикий ветер завывает внутрь, и мы ведем эту силу по акустическим переплетениям коридоров, изгибая дыхание ветра в музыку, что выходит наружу со стороны деревни и поглощается звуковыми блинами хижин. Этот дом – своего рода флейта.
Наши роли в плетении музыки разделены на левую и правую. Левая сестра сжимает ветер в упругую ясность и ведет ее по комнатам прозрачным, массивным движением, в то время как правая, в противовес, толкает эту ясность ей навстречу, замедляя. Так регулируется такт мелодии.
Сегодня я была справа.
Дана, едва ворвавшись, оседлала ветер и задорным щелчком разбила его на два ревущих потока, подметающих стены. Я в ответ приплюснула потоки в корне, тут же снижая их на полтона. Будучи справа, я должна была воспринимать мельчайшие движения левой сестры и мгновенно на них реагировать. Эта игра требует абсолютной концентрации и самоотдачи. Мы протягиваем себя сквозь Дом, осознавая каждый его уголок одновременно, и танцуем-деремся-поем, пока не замигает где-то под сердцем маятник теплой усталости. Тогда мы подаем сигнал другим сестрам и пробуждаем их ото сна, шевеля общим сознанием. Они сменяют нас, а мы возвращаемся домой. Спать.
Так проходит день.
Хотя день – это, конечно, условность. Времени здесь, в этом мире, еще нет.
По окончании смены на сходе с тропы, у столба, мы с Даной обменялись прощальными взглядами. Здесь наши дороги расходились.
Всего в деревне четыре таких столба. Они расположены на окраинах, и их вершины теряются в небесах.
Дома, проходя по коридору мимо мастерской, я остановилась и приложила ухо к двери. Изредка оттуда доносился железный клик. Там, по ту сторону двери, ковал часы загадочный часовщик.
Мы, сестры и часовщики, живем в союзе. Наше пение производит резонанс, вибрации которого настраивают сознание часовщиков на волну времени. Для нас, сестер, музыка звучит игрой нот, гармониями. Часовщики же используют звуки как ориентиры для поиска дверей в умственное плато мгновений. Это своего рода имитация потока времени, ход которого остается загадкой для всех нас. Мы не знаем, что такое время.