– Я окунулась лицом в сеть ее сознания, переставляя значения, заменяя многое собой. Это могло быть опасно, но что опасней: мое искусственное вмешательство или ее естественный разрыв? Над потоком ее мыслей раскачивался маятник, по которому паутинились трещины. Я зацепилась за него руками и стала раскачиваться вместе с ним, равняя его ритм со своим. Внутри у девочки все накренилось, но я держала баланс. Я была сосредоточена до предела и не видела ничего больше. Когда вступила Фая: «Общий поток. Смотри в общий поток!»
Я перевела внимание на общее сознание сестер. Оно было взбудоражено. Не все, но многие сестры проснулись от послания Даны и вышли посмотреть, что случилось. Они блуждали по деревне в поисках девочки, меня, но ее не было видно. Она выпала из общей картины-
Я неожиданно для себя широко улыбнулась. Олени? И вдруг, лишившись контроля, яростно затрясла кистями рук, будто стряхивая с них безумие.
– Я теряла ее и не знала, что делать. Мне снова вспомнился тот мир с лиловыми небесами. Мир, который пострадал из-за меня. Вспомнился лодочник.
– Фая! Фая! Помоги мне! – вскричала я.
Она ответила тут же, вспышкой в междупространстве.
– x_ <:~!_> x
Да. Это было решение. Я выпустила маятник из рук и вписала в общее сознание сестер свой крик: «x
Я впилась в столб ногтями. Земля подо мной ходила ходуном, я была готова упасть и исчезнуть, когда появились мои сестры.
Их белые фигуры возникли, казалось, со всех сторон одновременно. Они окружили столб живым кольцом и медленно приближались. Я ощущала себя маленькой и взведенной. Сестры обняли меня, баюкая. Их теплое дыхание овило мои сосуды добрым коконом. Я глубоко зажмурилась, отдаваясь.
– Я откинулась назад, облокотившись на ее затылок изнутри, с глубоким выдохом. Маятник успокоился и мерно считал. Поток ее сознания разгладился и продолжался. Опасность миновала.
Я обратилась к Фае:
– Спасибо.
– Не за что, – ответила она строго.
Я вдруг поняла, что очень хочу вернуть ее. Мою единственную подругу. Мы, кажется, были в ссоре, но я не знала почему. Не помнила.
– Фай, прости меня, ладно? – подумала я в ее сторону.
Она молчала, но молчала тепло.
– Мне тебя не хватает, — подумала я искренне.
– Я знаю, — ответила она, и мне стало легче. Намного легче-
–
Жизнь сливалась в маревную протяженность. Музыкальные извивания на флейте Крайнего Дома чередовались с шепчущими снами в комнате с дрожащей свечой. То чувство больше не являлось, но интенсивность воспоминания все еще была яркой: исполинские олени между деревней и небом.