— Мистер Нейман, пройдемте сюда, пожалуйста, —
проворковала она с придыханием, которое совсем
не сочеталось с буквально стальной хваткой, которой она
вцепилась в мою руку, когда волокла за собой
на съемочную площадку.
Перед выходом на площадку меня тормознули, и попросили
войти достойно, когда ведущий меня объявит, правда, никто
не объяснил, что именно они подразумевали под термином «войти
достойно», поэтому я решил импровизировать.
— И, наконец, гость нашего сегодняшнего вечера!
— заорал Тим Брук, скандальный ведущий этого безобразия.
— Дамы и господа, поприветствуем, Деймос Нейман!
Я постарался выйти достойно. Очень прямо, тщательно копируя
Эдуарда, с легкой полуулыбкой на лице. Подходя
к диванчику, на котором мне предстояло расположиться,
я сделал всем ручкой и, поддернув безупречные брюки,
сел.
— Добрый вечер, мистер Нейман, — Тим улыбнулся
во все свои тридцать два дорогих безупречных зуба.
— Простите меня, но я немного растерян, хоть
я и знаю ваш возраст, но всё же не ожидал,
что вы настолько молоды.
— Я даже не знаю, как воспринимать подобные
заявления, Тим, как комплимент, или как сомнение в моей
компетенции, — я старательно улыбнулся.
— Мистер Нейман, наших зрителей интересуют множество
деталей вашей жизни, которую многие воспринимают как жизнь
затворника, но все мы прекрасно помним ваш круиз
на частной яхте в сопровождении кита-убийцы, —
сладко улыбнулся Брук. — Лично у меня подобные
несоответствия вызывают когнитивный диссонанс.
— Зачем ворошить настолько древние истории, Тим? Юность,
подростковые гормоны, романтика моря, кит по кличке Альфонс...
— я закатил глаза. — Все это в прошлом.
А в настоящем, я очень сильно занят тем, чтобы
полностью укорениться в Шории. Вы, наверное, в курсе, что
большинство предприятий я перевел в эту прекрасную
страну? И теперь мы не только предоставили просто
огромное количество рабочих мест с весьма приличными
заработными платами, так еще и начали выпускать продукцию
из местного сырья. Покупайте наши изделия и продукты,
не пожалеете, — вставив последнюю фразу я, слегка
наклонив голову, смотрел на Брука, который соображал, каким
образом будет выпутываться из этой довольно щекотливой
ситуации, потому что реклама в эфире была запрещена
и могла проходить только в строгом соответствии
с регламентом передачи.