— И что мне теперь делать? — Регган смотрел
на меня не мигая. Я пожал плечами.
— Женись на ней. Вот закончим с этим джином
и женись. Хоть бомжевать перестанешь. Только сначала попроси
её руки у мистера Грея, чтобы он не грозился
сжечь себя на вашей свадьбе, если что-то пойдёт
не так.
— Что? — а вот сейчас Рег точно растерялся.
— Лучше тебе не знать, поверь, — я поднялся.
— Ну что, времени достаточно прошло, пошли проверять.
Идти мы всё-таки не рискнули, а снова залезли
в трубу. На этот раз задумчивый Регган лез первым. Когда
мы проползли до того зала, где оставили камеру,
то через решетку увидели Лео. Он спал посреди зала
на полу, положив руку под голову и причмокивая
во сне.
— Вот он, гад, — прошипел Рег.
— Ну теперь его надо сюда затащить, чтобы у него
не было возможности на помощь позвать.
И он первым спрыгнул вниз, чтобы приступить ко второй части
плана — изолирование Дефоссе от его ярых последователей, часть
которых во главе с Янком спали тут же в зале, только почти у дверей
в командный центр.
Я открыл глаза и посмотрел на белоснежный
потолок, который в темноте ночи казался серым,
а от неяркого света, исходящего от противно пикающих
приборов, тени, образовавшиеся на нём, приобрели какой-то
гротескный вид. В очередной раз я убедился, что
извращенная удачливость Леонардо Дефоссе беспощадна не только
к нему самому, но и к тем, кто находится рядом
с ним. Почему-то достается больше всего именно мне. Совершенно
непонятная зависимость, от которой даже Рей только руками
разводит, потому что именно в этом случае сила эриля
бессильна.
Дверь неслышно приоткрылась и в неё проскользнула
Ванда.
— Дей, ты не спишь? — она подошла
ко мне и наклонилась, заглядывая в лицо.
— А если бы я ответил, что сплю,
тебя бы это удовлетворило? — от Ванды заметно несло
перегаром, и выглядела она очень несчастной. — Что
случилось?
— Ничего, — она упрямо покачала кудрявой головой.
— Вот, подпиши, — и она протянула мне листок бумаги
и ручку.
— Что это?
— Заявление о кратковременном отпуске.
Я всё же решила последовать советам врачей
и попробовать восстановиться в родном доме.
— Посреди ночи? Ну-ка, колись, что ещё произошло?
— я невольно нахмурился. В глазах всё расплывалось,
а в голове стоял звон от литра обезболивающего,
который всё ещё тёк по моим венам, через иглу, закрепленную
в ней. Непонятно от чего меня обезболивали: то ли
от полученных травм, то ли от действия лозы,
но боли я не чувствовал, и был за это
безмерно благодарен Моррис, которая пообещала собственноручно меня
препарировать наживую, если меня снова доставят к ней
в подобном состоянии.