– Да нет, скорее грустно, – Ролан был удивлён столь неожиданно резкой реакцией сына на его слова и поспешил придать лицу серьёзное выражение. – Ты просто не понял меня. Я даже немного тебе завидую. В нашем положении сейчас много схожего, но ты как-то быстро вывернулся, тебе повезло, а сам я до сих пор в полном дерьме. И тем не менее я очень рад, что с тобой увиделся. Как я понимаю, Ромку мне повидать вряд ли удастся?
Сергей кивнул.
– Если только с пригорка какого-нибудь, в бинокль. Там такой особняк! Охрана. Знаешь, некоторые ведь считали, что я женился по расчёту. Вот только почему-то получилось в итоге, что я остался с расчётом своим без последних порток.
– Ну а с новой как?
– А-а, совсем молоденькая девчонка. Но любит меня, да и я её тоже. Как говорится, любовь до гроба – дураки оба. Тесть – инженер, тёща – учительница, живут не в Москве – у чёрта на куличках, ко мне отношение хорошее, на внучку вообще наглядеться не могут. Но как же ты влип? Ты ведь у нас знаменитость. Я совсем недавно узнал об этом.
– В своих кругах, – уточнил Ролан, весьма довольный, что сын отдаёт ему должное. – Как я влип? Ну я, как и ты, всё оставил. Только не жене, а дочери. Жена умерла три года назад. Обвешался кредитами, концы с концами кое-как свожу, но не более того. Однако это мои проблемы, тебя они не затрагивают никоим образом. Даже мой самый близкий друг не знает, но почти сразу по приезде «туда» я постоянно перечислял в банк определённую сумму, наши знаменитые советские двадцать пять процентов, даже когда СССР уже не стало. Не знаю, сколько там, не уточнял, но сумма, должно быть, набралась изрядная. Хотя, по справедливости, надо бы вам как-то с матерью её поделить.
– Поделим, – задумчиво пробормотал Сергей. – Скажи, тебе, как видно, «там» тоже несладко пришлось?
– Там свои трудности, – вздохнул Ролан. – А деньги я предлагал не раз вам, даже посылал, но только всё без толку.
Сергей, не отводя глаз от шоссе, боковым зрением видел, как отец разглядывает его. Ему и самому хотелось повернуть голову и долго, неотрывно смотреть на человека, который сейчас сидел с ним рядом. Может быть, где-нибудь там, в глубине, и отыщется то, за что он должен его боготворить? А пока – «галльский юмор», парижский шик…
– Знаешь, давай с самого начала, отец. Раз уж так вышло, что мы встретились, мне хотелось бы знать всю правду. Не только со слов матери.