Яэль не понимала их, не понимала их веры, и боялась. Боялась, что, не услышав заветного слова, они растерзают и Пророка, и всех, кого сочтут виновными в задержке. А она была виновной и тем, что родилась рабыней и тем, что не отказалась от своих богов.
Но вот, по толпе, пронесся неясный шум, и все зашевелились, выстраиваясь по порядку друг за другом, чтобы успеть смыть грехи, накопленные за жизнь, прежде чем солнце закатиться за горы. Они спешили, потому что га-Матбиль, уже вышел из пещеры со своими учениками, а он не любил суеты, людских криков и возни нерасторопных. Нельзя услышать Б-га среди шума – он часто прерывал этими словами омовение, Яэль не раз слышала их.
Га-Матбиль обвел уставшим взглядом собравшихся и замер, остановившись на зарослях тростника, где прятались Яэль и Саломея.
– Он смотрит на нас, он знает, что мы здесь! – Саломея вцепилась в руку служанки так, что она чуть не вскрикнула. – Это твой последний день, Яэль! Я пойду за машиахом, а ты станешь свободной!
Царевна походила на одержимую, ее глаза лихорадочно блестели, и она вряд ли понимала, что говорит и зачем.
Га-Матбиль тем временем поднялся на камень, тяжело вздохнул и обратился к людям:
– Я знаю, что сегодня ко мне пришел особенный человек. Человек, которого вы все ждете. Я хочу, чтобы он первым подошел ко мне, и вы пропустили его.
Многоголовая, многогласная толпа снова зашевелилась и зашумела. Будто каждый спрашивал каждого: «Ты ли тот, кого мы ждем?» Но никто не посмел выйти к Га-Матбилю из этого кишащего людского моря.
Га-Матбиль покачал головой и снова обратился к собравшимся, только уже тише и вкрадчивей:
– Пришло твое время брат! Негоже тебе прятаться от чаши полной благодати, выйди вперед, кем бы ты ни был!
И снова никто не подал голоса, боясь богохульства. Все вокруг молчали, лишь ветер шелестел тростником и юбками, прятавшихся в нем женщин.
– Я понял тебя учитель, я понял! – вдруг вскрикнул один из учеников Га-Матбиля, истощенный, бледный юноша с горящим взором. – Ты хочешь, чтобы мы сказали это! Чтобы наконец узрели правду и сами произнесли то, что ты не желаешь, по своей скромности! Мы ждем тебя, Учитель, ты машиах, ты принесешь нам свободу! – он рухнул на колени, и вся толпа последовала за ним. Воздух наполнился гулом, слившихся воедино криков: