Мужчина из тростника внимательно проследил взглядом за этим движением Пророка, то ли чтобы осмотреть свое притихшее воинство, то ли чтобы наметить пути к спасению.
– Иешуа из Нацрата – вот, кто ваш машиах! – воскликнул га-Матбиль и вскинул свой посох вверх, будто протыкая им небо.
И небо вдруг поддалось Пророку – разверзлось, словно прорвавшись, и пролило сквозь прореху столб света на того, кто был назван машиахом. Мягкое голубоватое сияние, несравнимое с солнечным, обволокло и укутало его, будто царским покрывалом, и толпа, завороженно притихла.
Укутанный светом, просиявший ликом Иешуа из Нацрата протянул открытые ладони к людям, но они в страхе отшатнулись от него и прикрыли глаза, чтобы не видеть света и не чувствовать тепла.
Тогда загрохотали небеса, и сквозь их страшный и гневный рокот каждый смог услышать голос Б-га: «Ты Сын Мой Возлюбленный; в Тебе Моё благоволение!»
И все, кто был на Ярдене, почтенные госпожи, богатые купцы, нищие и калеки, рыбаки и переодетые царедворцы – все бросились прочь, причитая и спотыкаясь, плача и теряя рассудок. Они так ждали своего машиаха, что, увидев его – обратились в бегство. Лишь несколько мужчин остались в замешательстве у реки, не понимая узрели они чудо или злое наваждение. Да Яэль и Саломея не тронулись с места, ожидая исхода того, что случилось
Столб света померк, и Иешуа, опустошенный и ослабевший, сел на камень. Его большие синие глаза были полны слез.
– Не расстраивайся Иешуа, ты только в самом начале пути. Возьми моих учеников и тех, кто не побоялся узреть тебя и Г-спода в тебе, ступай проповедовать в Йерушалаим и окрестности. Придет время, и они все пойдут за тобой, – Йоханан положил руку на плечо машиаха, пытаясь утешить и придать ему сил.
Белый голубь слетел со старой оливы, что нависала над Ярденом, и, воркуя, присел на другое плечо Иешуа.
– Видишь, то святой дух приветствует и подбадривает тебя, брат мой! Ты не один, – ласково улыбнулся га-Матбиль.
Яэль не знала, куда смотреть, и что ей делать. Всем сердцем она вдруг потянулась к человеку с голубем на плече. Она не верила иудейскому Б-гу, но была готова поверить ему. Она видела то, чего нигде и никогда не могло быть. И это чудо не напугало ее. Свои женским сердцем она чуяла, что Иешуа из Нацрата больше, чем человек или праведник. Он – все, все, что только может быть на земле.