Антипа же поступил опрометчиво, ему следовало стерпеть обиду и сохранить покой в стране, но тетрарх был дураком, да еще и шел на поводу у своей вероломной жены. Умная и талантливая Иродиада легко могла бы управлять государством. Но ее чрезмерное тщеславие портило жизнь и ей самой, и всем, кто был рядом с ней.
Вот уже несколько дней Антипа очень любезно и настойчиво зазывал префекта к себе на скромный ужин: хотел угостить вином из собственных виноградников и языками фламинго, приготовленными по особому рецепту. Тетрарх любил пышные и помпезные застолья и не знал меры в поедании вычурных яств так же, как его жена не знала меры в своем властолюбии.
Пилату же ехать не хотелось. От изысканных блюд и медовых речей Антипы наутро у него болели и голова, и желудок. Да и было очевидно, что на ужине тетрарх попросит помощи. Ему нужно казнить авгура по-тихому, подстелить соломки, так сказать… А ввязываться в иудейские распри, да еще и в религиозные – себе дороже. Риму это не нужно, Пилату лично – тоже. Если тетрарха растерзает толпа – лучше будет всем.
Но префект все-таки поехал. И не на ужин, а просто так. Он и сам бы не смог ответить, почему все же решил навестить Антипу. Наверное, стало интересно, как тетрарх выкрутится на этот раз, и что предложит, ему, префекту, в обмен на помощь.
За размышлениями о судьбах вверенной ему провинции Пилат даже не заметил, как оказался у дворца Антипы. Рабы, несшие носилки, остановились, и префект отодвинул завесу.
По ступенькам дворца уже бежали мускулистые нубийцы, чтобы подставить свои лоснящиеся спины под ноги Пилата. «Восточное варварство!» – подумал префект, ступая на одного из склонившихся невольников. – «В Риме бы просто вынесли скамью».
Пилат ворчал – все ему было тут не по душе, и местные обычаи, и местный народец, и их глупый царек. Но вдруг кое-что примечательное отвлекло его и заставило подумать, что вверенная ему провинция не так уж и плоха.
Вдоль одной из стен дворца, постоянно оглядываясь, крались две женщины: служанка в варварском платье и юная госпожа в лазурной палле. Госпожа кралась удивительно грациозно, будто кошка, отправляющаяся на свидание с котом.
Нечто неуловимое в движениях девушки заставило старого вояку замереть на месте. Ему вспомнилась Клавдия, еще совсем молодая, легконогая, тонкостанная… Когда-то она была прекрасна, будто Селена, сошедшая с небес. Но время не пожалело жену префекта. Клавдия постарела, и ни одна из заветных притирок матрон уже не могла вернуть ей былую красоту.