***
Лично для меня провальность фильма очень легко определяется. Если режиссёр не заставил тебя чувствовать, как эта дура стоит на пристани, но не может решиться – толкнуть? не толкнуть? – какая бы жесть ни происходила, – значит, всё. Да он и сам, я думаю, понимает. Хотя сама идея забавных игр, согласись, прозрачна. Эстетически дотянуть надо было.
Да, Аня до сих пор. Да она уже сто лет не рыжая! Ну, там смешная была история. Мы, значит, встречаемся, всё так, ну, нормально. А потом, короче, видимо, до конца неясно было. Я до сих пор про её любовь не понял. Про свою понял. А она сама ещё разбирается, чего хочет. И, значит, разбежались. Я сразу просёк, что это не надолго. До сентября, решил, погуляет – вернётся.
С одной тусил, с другой. И она себе тоже парня нашла, поближе чтоб. Она в Подмосковье сейчас, где-то там, короче. И вдруг она такая возьми да вернись. Не успела толком оторваться, наесться, приколись. Ну началось, думаю. Ей, конечно, тяжело определиться. Там такой серьёзный парень, телевизор. Ну, не тупой, но, в общем… Ладно, решил, поедем вместе в Питер. По музеям походим. Одному-то мне нахер надо, а с девушкой – в самый раз.
Покупаю ей, значит, билет, вижу – колеблется. Этот её, выяснилось, позвонил, всё такое. Мужественный, на руках носит. Скажет делай так-то – она делает, прикольно же. Он ей на эсемески не отвечал, потому что не мог ничего придумать. Тогда они договорились, что он ей пустые отсылать будет.
Но она всё равно колеблется. Я тогда говорю – хватит парить, подумай, едешь или нет, реши и сообщи. А лишних движений не делай. И уехал. Хожу тут, накуриваюсь, выпиваю, каникулы же. Пишу ей спокойно – люблю, скучаю, приезжай, вся фигня. А потом она пишет: не приеду. Решила, короче, что он её любовь и всё.
Ну, я поржал, звоню, говорю спокойно: чё как? мне история нужна. И она рассказывает, что этот её, короче, не знаю, на каких-то самолётах, бля, примчался на вокзал, чтобы она не ехала. Думал, что и я там, по-мужски поговорить хотел. Остановил, короче.