- А что входит в чудить? – поинтересовался Освальд, отрывая
плавник с хорошим куском мяса. – А?
- Книгами всякими ненужными шелестеть, свечи палить почем
зря, рисовать углем на полу и стенах всякие богопротивные вещи и
прочее, ну…
- Точно, и как я не додумался сам? – Вкусной камбалы
Освальду не расхотелось, но разговор со старостой стал важнее. – А
вы, уважаемый, как понимаю, здесь представляете и светскую, и
духовную власти?
- Чего? А, вон ты про что, мил-человек. – Староста залез
пятерней в бороду. По стенке неожиданно выросло сразу несколько
«ребятишек» с короткими зубатыми острогами в руках. – Ну, разве что
и так.
- А не боишься, староста?
- Чевой-то мне бояться, ты уж подскажешь, может?
- Да что донесет кто-нибудь на тебя за такое самоуправство?
Господа инквизиторы страх как не любят, когда кто-то сует нос в их
дела, да еще и без ведома.
- Хм… твоя правда. Вот только, кто ж им донесет-то, а? Уж не
ты ли?
«Ребятишки», стоявшие по стенам, разом качнулись к ним и тут
же встали. Освальд паскудно улыбнулся и встал, держа в согнутой
руке короткий арбалет. Граненый наконечник первого болта смотрел в
сторону ближайшего любителя остроги. Барабан под стрелковой частью
не пустовал, оскалившись наконечниками еще пяти стрел.
- Отойдите к стойке, рыбачки… - Освальд кивнул головой в
указанную сторону. – Вот так. Он у меня небольшой, но дырок в вас
понаделает. Садись, староста, поговорим.
Староста еще раз поковырялся в собственной бороде и снова
присел.
- На, читай! – Охотник бросил ему грамоту, полученную от
Грифа вместе с волосами Тило. Читать староста умел, и чуть
успокоился. Документ свидетельствовал о принадлежности Освальда к
квесторам, исполнителям судебного волеизъявления в императорских
номедах. - Расскажи, что у вас тут произошло. Тот человек, что
якобы выгнал в море странную скотину, какой он?
- Его ищешь, мастер квестор? – маленькие глаза впились в
лицо охотника. – Чего сразу не сказал?
- А для чего? – Освальд пожал плечами. – Рассказывай. Мне
все знать нужно.
- Ты это, мил-человек, не серчай. Как тебя звать-то?
- Освальд меня зовут, староста…