Комрад махнул рукой, мрачнея и все
больше наливаясь неизбывной злобой, бродящей внутри полукровки
очень давно.
- Слышал про Максимуса Гальдеррана?
Слышал, понял. Он служил Безанту как мог, он построил Северный
номед, как тот есть, понимал здесь все. Гальдерран слушал мой
народ… наполовину мой. Тогда тиллвег жили здесь, в предгорьях, жили
по договору и к ним даже не наведывалась Огненная палата, ждущая
этого полвека. Тиллвег было немного, но мое племя было сильным,
просто так их никто и не взял, не разбил, не разогнал кого куда,
превратив в бродяг без дома. Гальдерран бывал здесь, видел, слушал
и понимал. Тогда Квист разросся до самых гор, добрался до залива
Кердрек, молодая поросль леса поднялась у Поморья.
Рарог послал два легиона, оставив
только заставы на границах. Я застал уже последние битвы с лесом,
когда тиллвег, помогавшие людям, ушли. Огненная палата добралась до
них, Зеленая застава строилась уже без помощи тех, кто воевал с
Квист так давно…
Комрад налил еще. Сидел, молчал,
смотрел в трещавшее пламя очага. Освальд смотрел на лицо, ставшее
от мечущихся всполохов старше, старее, с сейчас заметными
крохотными морщинами.
- Мы жгли лес, вырубали, засевали
траву, пшеницу на пепелищах. Засеки по всей линии дубрав с рощами,
а оттуда летели стрелы, копья, ножи, выбирались ночные чудовища,
вырезавшие поселенцев целыми деревнями. Мы забирали себе не просто
кусок земли, квестор. Гальдерран понял главное – если не запереть
Квист в этих границах – лес заберет все, куда дотянется. И тогда не
будет никого, кроме его детей, принявших тьму сердца
Квиста.
- Двести человек, тридцать
вернувшихся по личной просьбе Максимуса следопытов моей крови рядом
с десятью малефиками, прячущимися за цветами Огненной палаты,
десять рыцарей ордена Петра, караван с боевым огнем, много-много
металлических сосудов, чтобы не пробили стрелами, камнями, копьями,
не проломили палицами и топорами. Мы ушли туда, под темноту
деревьев, на пять дневных переходов и дальше…
- Там ты увидел башню? –
поинтересовался Освальд.
- Там я увидел тучи вдалеке. Густой
серый ковер, растекающийся прямо посреди голубых прорех между
деревьями, становящимися все выше. Мы три дня пили только воду,
взятую с собой. Десяток человек, решивших, что им говорят чушь
дикие варвары тиллвег, погибли в полтора сутках хода от заставы.
Умирали, блюя и плеща кровью из всех своих дырок, после воды,
набранной в лесных ручьях. Два десятка до того погибли в ямах с
ползучей смертью, с кольями, с выступающей из-под земли зеленой
ядовитой кровью Квиста.