Лес оказался живым, так? Либо дело было в чем-то другом. Или
что-то случилось с самим Освальдом, случилось странное, от чего
вдруг в голове сами собой начали рождаться новые мысли. Вроде бы
правильные, но не пойми откуда взявшиеся.
Погоня улавливалась в воздухе. Она дотягивалась через
волнения самого леса, передаваемое от дерева к дереву, от птицы к
прячущимся зверям и зверькам. Ноги ощущали ее через подошвы,
вибрирующую где-то за спиной своим быстрым бегом и топотом мягкой
плотной кожи, мелькавшей над землей. Амра, точно знавшие о гибели
братьев, не собирались отпускать беглецов. Пусть у них и не
оказалось собак. Ну, или те не умели лаять.
Чихъ вдруг замер. Развернулся в ту самую сторону и
побледнел. Освальд и Айна, недоуменно уставившиеся на него, поняли
чуть позже. Одновременно с воплями, донесшимися до них. В криках и
оре, долетевших через зеленую непроглядную стену, человеческого не
слышалось, в отличие от страха и боли.
- Не нравится мне все это. – Айна втягивала воздух,
вслушивалась. – Что там?
- Думаю, манку, что важнее другое. – Чихъ хмыкнул.
- Что?
- Кто это. – Дед все же сплюнул. - Кто-то, уголья ему под
ноги, сейчас убивает Амра. Одного за другим. И, хучь смейтесь надо
мной, но мне оно тоже не нравится.
Последний вопль, тонкий и плачущий, пришел совершенно
явственно. Как будто дикаря, с ног до головы раскрашенного
татуировкой, ели заживо.
- Бежим! – Айна вздрогнула и рванула с места, явно стараясь
убраться подальше.
Оттуда, где сейчас умирало двадцать лесных воинов, несло
ужасом. Несло так сильно, что Освальд вдруг чуть не потерял голову,
чуть не бросился просто куда глаза глядят. Чихъ ухватил его за
руку, свободной – вцепился в лицо, впившись пальцами как когтями.
Освальд рыкнул, чувствуя убегающее багряное облако непонятного
ужаса.
- Ты пил воду из ручья? – Чихъ хмурился.
- Рот сполоснул.
- Хорошо, - кивнул дед, - за мной.
И, снова, они побежали куда-то, уходя в сторону от цели.
Искатель Освальд проверил мимоходом, сразу, как кончился бой. Тило
ждал их там, откуда уже не доносилось ни звука убитых кем-то
Амра.
Они неслись по ручью и по его левому берегу недолго, пока не
опустились сумерки. В сумерках Айна решила сделать привал, и Чихъ с
ней не спорил. Усталость накатывала сильнее, связывая уставшие
мышцы, наливаясь тяжестью во всем теле. Второй день в Квисте
оказался очень серьезным. Сколько они прошли и где срезали, чтобы
достигнуть того самого непроглядного неба, как говорил Комрад,
Освальд практически не понимал.