– По-английски.
– А как это по-нашему будет?
– С тех пор пролетели года и
года.
У
моря, где край земли,
Вы,
может быть, девушку знали тогда
По
имени Аннабель Ли,—
Друг
другу сердца отдав навсегда,
Мы
расстаться на миг не могли… [2]
– А
дальше? – жадно спросила Слада.
Серега хотел сказать, что не помнит: читать
стихи вслух он не любил. Но лишь глянул в сияющие глазенки и
продолжил:
– Мы
были как дети, она и я,
У
моря, где край земли,
В то
давнее, давнее время, когда
Жила
здесь Аннабель Ли,—
И
ангелы неба смотреть на нас
Без
зависти не могли.
И
вот почему из тучи тогда,
У
моря, где край земли,
Ветер холодный смертью
дохнул
На
прекрасную Аннабель Ли.
И
богатый сородич пришел за ней,
И ее
схоронили вдали,
В
пышной гробнице ее схоронил,
У
моря, где край земли.
Да!
Ангелы неба смотреть на нас
Без
зависти не могли —
И
вот (все это знали тогда
У
моря, где край земли)
Ветер дунул из туч
ночных,
Сгубил мою Аннабель
Ли.
Но
самые мудрые никогда
Любить так, как мы, не
могли,
Сильнее любить не
могли.
И
ангелы неба не смели тогда,
И
демоны недр земли
Разделить, разлучить душу
мою
И
душу Аннабель Ли.
Сиянье луны навевает мне
сны
О
прекрасной Аннабель Ли.
Если
всходит звезда, в ней мерцает всегда
Взор
прекрасной Аннабель Ли.
Бьет
ночной прибой – и я рядом с тобой,
С
моею душой и женой дорогой,—
Там,
в гробнице, где край земли,
Там,
у моря, где край земли!
В
глазах Слады блестели слезы.
«Не зря все-таки я в универе учился!» –
подумал Духарев.
– А мы раньше тож у моря жили! –
заявил Мыш. – Ну, не я то есть, а батька наш. Слышь, Серегей, а ты
про витязей истории знаешь?
– Знаю, – кивнул Духарев.
– Расскажи!
– Не сейчас, вечером, – сказал
Серега.
Слада встала и начала убирать со стола. На
Сергея она по-прежнему старалась не смотреть, но сейчас это его уже
не огорчало. Теперь-то он знал, как растопить лед.
Глава восемнадцатая
в которой у Слады
появляется жених, а Серега Духарев совершенно неожиданно для себя
принимает жизненно важное решение
Мир, в который инкарнировался, переместился
или… ну, в общем, как-то угодил Серега, понемногу обретал знакомые
черты. Исторические.
Где-то на севере стоял Новгород – родной
город Сычка. Где-то на юге – стольный град Киев, в котором мазу
держал некий Игорь, который, говорили, княжил послабже, чем его
предшественник Олег. В Киеве бывали многие, в частности Слада и
Мыш. Мыш, правда, по младости лет почти ничего не помнил, а Слада
утверждала, что город хороший, красивый, побольше самого Полоцка,
не говоря уже о Малом Торжке. И земли на юге добрые, родят хорошо,
если с дождями задержек нет. Одно плохо: степняки время от времени
наезжают: дани требуют, а то и просто жгут, режут да в полон тащат.
Но это дело обычное. Вон две осени тому нурманы, что шли вниз, от
волока, пристали в Торжке, да и решили, волчья порода, поживиться.
Хорошо, Скольд с дружиной в кремле сидел, а нурманов было всего
полтора десятка. Только грабить по дворам начали, Скольд со своими
и ударил. Ну и народ, конечно, помог. Побили нурманов. А нурманы,
кстати, в Киев шли, отметил Мыш, Игорю киевскому
служить.