– Ничего. Нам обеим его сильно не хватает, и оттого всё кажется ещё… страшнее.
Мы спускаемся на станцию, и я щурюсь, пытаясь разглядеть ступеньки сквозь тёмные стёкла очков, которые и не подумала снять.
– Знаешь, давай позвоним Оливии, – настаивает Виола. – Просто убедимся, что Тимоти не блефует.
«Ох, понеслось…»
Во рту опять знакомый горький привкус. Наверное, так просыпается моя совесть, напоминая об ошибках. Давно надо было рассказать Виоле о контракте.
Когда лестница наконец-то заканчивается, я беру подругу за руки и смотрю ей в глаза. Сделав глубокий вдох, с трудом выговариваю:
– Он не блефует, Ви.
– Так ты знала? – мгновенно помрачнев, резко спрашивает она. – Ты давно знаешь, что кто угодно может написать продолжение, если мы откажемся?
С такой болью Виола смотрела на меня давным-давно. Ей было четыре года, и Гарри Уолш толкнул её прямо в колючие кусты возле детского сада. Она даже плакать не могла от боли. Тогда я её спасла, прогнала обидчиков. А на этот раз Гарри Уолш – это я. Нет, ещё хуже, я колючая живая изгородь.
– Оливия уверяла, что ничего не поделать.
Как странно. Мой голос звучит так холодно, а в груди полыхает горячее пламя. И я с неимоверным трудом сдерживаю слёзы.
– Хоть бы мне сказала, – роняет Виола.
– И что бы ты сделала?
– Не знаю… Я бы попыталась переписать договор.
Виола освобождается от моих рук и идёт к поездам. Нет, она не отгораживается от меня, просто не в силах даже взглянуть в мою сторону.
– Я подумала, что это не так уж важно, – мямлю я, догоняя подругу.
– Ты всегда знала, что для меня это очень важно. – Она внезапно останавливается, будто ошарашенная неожиданным открытием. – Ты всё это подстроила?
– О чём ты?
– Ты знала, что, если редактор пригрозит отдать книгу другому писателю, я соглашусь взяться за третью часть.
Она в ярости шлёпает проездным билетом по турникету.
«Ничего себе. Опять удар – и прямо в больное место».
– Чёрт! Ви, я тебе кто, главарь мафии?
Мы идём по платформе, и к скрипу моих туфель от Jimmy Choo добавляется шорох и свист приближающегося поезда.
Виола не отрываясь смотрит на разинутую пасть тоннеля.
– Я тебе не верю, – шепчет она.
Налетевший ветерок сдувает мои локоны, открывая шею. Виола больше не моя подруга Виола. Она такая же как все девицы, судачащие о высоте моих каблуков. От накатившего гнева сердце горит огнём. Я хватаю Виолу за руку и поворачиваю к себе.