— Ой, дурень! — охнул Мороя. — Как же нашли-то
тебя?
Парнишка утерся локтем и лукаво сверкнул
глазами.
— А не меня нашли. Волколака! Дядька тогда в
отпуск приехал по случаю перемирия, к нему деревенские и примчались
— мол, воет какая-то нечисть в сухом колодце. А это я на помощь
звать начал, как понял, что время уже обеденное, а мне никак самому
не выбраться. Ну, дядька и понял, что это за нечисть...
— Ой, драли тебя мало, — Мороя погрозил ему
пальцем. — Поди, весь дом на уши поставил?
Штефан вздохнул и опустил взгляд на грязный
котел у ног. Сознался тихонько:
— Еще как... Мама места себе не находила, так
перепугалась. Дядька со слугами окрестности прочесывали, и деревню,
и усадьбу... Он все мои тайники знал, только вот про колодец не
догадался — далеко от деревни был тот колодец.
— Ладно, а чего тебя туда понесло-то? —
полюбопытствовал Симеон. Парнишка махнул рукой.
— Так легенда есть про тайный ход из нашего
имения, — и тут же дернулся, стрельнул глазами по сторонам, будто
сболтнул лишнего.
Йоргу и правда пихнул капитана локтем, но
Симеон отмахнулся — почитай, вокруг каждого старого поместья этакая
легенда водится.
— Ну, и ты тот ход поискать решил?
— Да я думал, что нашел. Дома-то все стенки
простучал, все овражки окрест облазил — ничего. А колодец за
деревней, и его даже дед только сухим помнил. Ну, вот мне
показалось, что там в стенке арка внизу — я и полез. Никто и не
подумал, что я могу там быть, пока деревенские к дядьке не кинулись
с рассказами про нечисть, что в старом колодце воет и стонет.
Йоргу насмешливо подмигнул.
— А это барчук ревмя ревел, да?
Штефан взвился, будто на осу наступил.
— Кто сказал, что я ревел?! На помощь звал —
верно, но в том колодце такое эхо гуляет, что...
— Первый раз слышу, чтоб хоть какое эхо — за
вой принимали, — хмыкнул Йоргу, поглаживая усы.
— Оставь, — вступился Мороя. — Если то первое
перемирие с турками, тебе сколько лет-то тогда было, Штефанел,
годков шесть-семь, поди, так? Ну, и не стыдно, даже если ревел!
Мало, что с голоду и жажды помереть мог запросто, так еще и прибить
могли, как любую нечисть.
— Да вот дядька то же говорил, — закивал
Штефан. — Что запросто меня могли заместо волколака грохнуть, если
бы не дядькина слава, что он никакой нечисти не боится.
— Сколько ты там просидел-то? — сочувственно
спросил Симеон, представляя себе бедолагу-Подсолнуха лет этак
десять назад на дне сухого колодца. — Замерз, поди?