Накануне свадьбы застава с самого рассвета
стояла на ушах. На коновязи сушились выстиранные добела рубахи,
вокруг хищно бродил серый козел. Пандуры носились по двору
туда-сюда: собирали подарки, начищали лошадей, украшали уздечки и
искали красивые утиральники, положенные дружкам жениха. Гоготали и
поминутно хлопали Макарку по спине. Бедолага и без того трясся,
точно овечий хвост, и шуточки довели его настолько, что вечером он
просто взмолился поменяться со Штефаном дежурством у рогатки. Тот
охотно согласился и поволок на двор из сарая их с Йоргу
взрывоопасное хозяйство — что-то хотел на свету подправить. Симеон
решил подшутить уже над Подсолнухом — потребовал, чтобы если
Макарко уйдет к рогатке, Штефан помог завтрашнему посаженому отцу
побриться... К удивлению Симеона, Штефан возражать не стал, бросил
горшок и послушно отправился за ремнем, чтобы поправить бритву.
Только потом Симеон догадался, что Штефану
просто до смерти хотелось с ним поговорить. С парнишкой последние
дни творилось что-то неладное. Из Крайовы он приволок в подарок
Анусе дорогой марамурешский ковер и что-то там объяснял про узоры и
греческих богов. Видно, вспомнил, как ему влетело за тех богов и за
Анусю! Но то был короткий разговор, а вот про указы и крестьян, что
с земель стронулись, Штефан выспрашивал долго и очень серьезно.
Симеон от души порадовался — задумался парень,
может, хоть чудить перестанет. А то уже голова от него пухнет. И от
всех остальных тоже. Раньше вон у Гицэ только девки были — это еще
ладно. А теперь он по кустам воет-старается... И Йоргу
развеселился. Последнее Симеона бы порадовало, но пузатые горшки с
мочальными хвостами, торчащие в сарае, словно мыши-переростки, у
него самого вызывали нехорошие предчувствия. Пороха в них было —
дай Боже.
А про новые указы Симеон только хмыкнул в усы:
видали мы этих арнаутов! Иным и башку откручивали!
Сам он даже не обиделся на Станку, когда
дура-баба хотела погнать работников схрон для добра вырыть на
всякий случай... Ладно, чего сердиться? Сам виноват — мало, значит,
помогаешь. И за пару дней до свадьбы Симеон все-таки явился на
мельничное подворье с инструментом и починил скрипучее крылечко.
Девки скалили зубы, но капитан и бровью не вел, всласть выглаживая
теслом доски. Станка краснела по-девичьи, хихикала в платок, но
тоже помалкивала. А потом и вовсе уселась рядышком на новой
ступеньке, прислонилась к плечу...