— Эй, капитан, — позвал Гицэ со двора. — Это
чего за горшок на проходе валяется?
Симеон очнулся от воспоминаний. Вытянул шею,
чтобы выглянуть с галерейки.
— Этот-то? Да это Йоргу с Подсолнухом чего-то
колдовали с порохом.
Гицэ с сомнением обошел вокруг горшка.
— А какого дьявола тут курок на боевом взводе?
Ополоумели вы — на заставе баловаться, так вас и перетак?
Штефан, не прекращая возить бритвой по
подбородку Симеона, в сторону Гицэ даже не глянул.
— Там спуск заклинило, пружина gâchette
зажала. Сейчас закончу и буду развинчивать.
— А мочало тут зачем болтается? —
подозрительно уточнил Гицэ.
Подсолнух, похоже, обиделся.
— Так скобка-то под курком маленькая! Мы их
без веревки, знаешь, сколько растеряли? А к кузнецу я больше не
пойду, он и так от меня уже шарахаться начал!
— Чтоб все закончил, разобрал, и больше я
этого дерьма здесь не видел, — заключил сурово Гицэ, и Симеон
лишний раз порадовался дельности своего помощника в делах боевых и
оружейных. — Капитан, ты и Йоргу бы намекнул тоже, взлетим ведь на
воздух к разэдакой матери, так их всех и расперетак.
— Ладно, — согласился Симеон и решил все-таки
вступиться за Подсолнуха: — Это я его позвал, да и на глазах же
горшок, что с ним будет-то?
— Ты бы не дергался, капитан, — предупредил
Штефан с беззаботной подначкой, помахав бритвой в воздухе. — А то
порежу еще, будешь завтра с жеваным подорожником на морде всю
свадьбу.
— А тебе глаза и руки на что даны? —
полюбопытствовал Симеон. — Вроде ты сам бриться уже научился.
Штефан гордо улыбнулся и потрогал пальцем свои
отросшие светлые усики. На щеке у него остался хороший шматок
мыльной пены, и Симеон невольно улыбнулся в ответ.
— Кстати, тебе бы тоже к завтрему не худо
морду в порядок привести, а то щетинистый, что твой поросенок.
— Хорошо, капитан. Вот вернется Макарко —
попрошу его. Или Мороя освободится. Подними-ка голову. Ну, вроде,
все.
Он пальцем стряхнул с бритвы пену, отложил
лезвие. Симеон вынул из-за пазухи утиральник, перекинул через
плечо.
— Чего-чего ты про тех переселенцев говорил? —
переспросил он, чтобы вознаградить-таки парня за смирение.
Штефан аж подпрыгнул от радости и пролил воду
из кувшина мимо рук Симеона.
— Я спрашивал, почему они именно в Клошани
перебираться надумали.
Симеон тщательно умылся и стянул с плеча
утиральник. Штефан в ожидании забавно топтался рядом, будто
норовистый конь.