— Нет! — вскинулся Штефан. — Я просто понять
не могу, что мы тут делаем...
И сразу испуганно прикусил язык — видать,
понял, что проговорился. Симеон уже не раз замечал, что парнишка
подле них с Йоргу крутился и мотал все услышанное на едва отросшие
усы, но от этого искреннего «мы» невольно смягчился — все-таки
Подсолнух точно блаженненький. То ли они все такие, юнцы из самых
высокородных, то ли оттого парнишку из дому и выставили...
— Вот поедешь в Клошани — тебе слуджер лучше
моего-то объяснит. Он ведь не только с боярами — с императорами
беседовать умеет, — великодушно сказал Симеон и хлопнул ладонью по
перилам галерейки. — Ладно, хватит болтать. Поди лучше вашу с Йоргу
игрушку со двора убери.
— Сейчас уберу... — Штефан медленно
развернулся, явно обмозговывая все сказанное. Рассеянно посмотрел
во двор. Замер и вдруг птицей сиганул с крыльца, замахиваясь
утиральником. — Плюнь! Брось веревку, тварь!
Козел только презрительно сощурил желтые
глаза, тряхнул бороденкой и дернул наутек, не разжимая зубов.
— Ложи-и-ись!..
Бахнуло так, что уши заложило. Осколки и комья
земли взвились столбом.
Когда перестало стучать о доски, Симеон
медленно убрал руки с головы и выглянул между балясинами. Посреди
двора курилась свежая яма, над ней расползалось облако белого дыма.
Далеко у дороги мелькал серый хвост перепуганного козла, навстречу
ему бежал со всех ног Йоргу. Из сарая выглянул обалдевший
Мороя.
— Вашу мать!..
— Штефан, — позвал Симеон, холодея — парнишка
был совсем рядом с пороховым горшком. — Штефанел!
— Здесь он, капитан! — донеслось снизу голосом
Гицэ. — Еле сдернуть успел!
И почти сразу Симеон увидел взлохмаченную
светлую голову и ошарашенную мордаху помятого Штефана,
выбиравшегося из-под крыльца. Чувствуя противную слабость в
коленях, Симеон все-таки поднялся и не спеша спустился с
лестницы.
Глаза у их Подсолнуха сияли.
— В Бога душу перетак! Получилось!..
Симеон вздохнул. В стене сарая по самые шляпки
торчал десяток кованых гвоздей.
Штефан плюхнулся на лавку, нашарил на столе
кувшин с квасом и жадно к нему приложился. Ноги гудели, голова чуть
плыла, то ли от выпитого, то ли от пестрой круговерти событий этого
дня.
Раньше ему на свадьбах гулять не доводилось, а
уж о том, что такое сельская свадьба, он и вовсе имел самые смутные
представления. И ладно бы, оказался просто одним из гостей, которых
собралось столько, что столы и лавки расставили прямо на лужке за
воротами Михаевского хутора, потому что поместиться во дворе нечего
было и думать. Так нет же! Макарко уперся, чтобы именно Штефан был
в роли дружки! И не откажешь ведь, обида смертная...