Симеон молча отстранил женщин. Кивком подозвал
Йоргу, велел отдать им упряжную кобылу и показать тропу к заставе.
Под присмотром Морои и деревенских они будут в безопасности.
Йоргу дернул себя за ус и пошел снимать с
упряжной горшок с порохом. Из-за скалы появился Гицэ,
сосредоточенный, серьезный, растерявший все обычное веселье.
— След к дороге, капитан.
Симеон кивнул в ответ:
— К Дунаю побежали. Подумали, что мы пальбу
услышим.
— Сейчас погонимся? — деловито спросил Гицэ и
все-таки покосился украдкой на разбросанные тела.
— Ладно, до Дуная успеем догнать. Верхами-то.
Похоронить бы надо... — Симеон вдруг осекся и полез чесать затылок.
— Лопаты...
— Здесь найдем, — отмахнулся Гицэ и вдруг
мрачно взглянул на капитана исподлобья. — Ты Фатьму подозревал, что
она из турецких соглядатаев?
— Ну?
— Бабы говорят, двоих убила, пока подстрелить
изловчились!
Гицэ ткнул пальцем себе за спину, и Симеон,
присмотревшись, крепко выругался: среди бережно уложенных тел ярко
переливалась цветная тряпка чаршафа. В головах погибших тихо сидел
Штефан и гладил растрепанные косы, слипшиеся от крови. Поднял
отчаянные глаза на подошедшего капитана.
— Она говорила, лучше коз пасти на свободе и
сухие корки глодать...
Симеон кивнул, мрачно почесывая затылок.
— Лихая девка была, царствие ей... — он
осекся. — Как бы ее похоронить-то? Она ведь не нашей веры.
Штефан опустил голову, снова погладил светлые
косы. Поправил мокрый чаршаф на уже спокойном лице.
— Не знаю... — голос его сорвался, и Симеон,
еще немного поразмыслив, осторожно коснулся его плеча.
— Ничего. Говорят, Аллах тоже пускает в рай
всех, кто погиб в бою, защищая честь и свободу. Их даже обмывать не
велят. Вот и положим их вместе, как на войне хоронили...
Над свежей могилой пандуры вскинули ружья,
дали залп. Эхо глухо раскатилось по сырым горам, заплясали
встревоженные кони. Женщины посадили ребятишек на упряжную кобылу,
двинулись в сторону заставы, все еще утирая глаза рукавами и
косынками.
— Едем, — коротко приказал пандурам Симеон,
берясь за стремя.
Штефан чуть замешкался — стоял, уткнувшись
лицом гнедому в шею. Йоргу похлопал его по плечу.
— Поехали, парень. Догоним мы их.
Тот вздрогнул, оборачиваясь. Осторожно
забрался в седло, долго устраивался, чтобы не мешала притороченная
мина. Тронул коня и еще раз посмотрел назад, на свежий земляной
бугор, на который снова начал сыпаться противный холодный
дождик.