Свистнула сталь, лязгнула в камень. Штефан
крутился волчком, уберегаясь от клинков с трех сторон, отмахивался
и отбивался. Скалился весело, как и его противники.
— Шаг назад, — негромко ронял Гицэ. — Вправо
гляди. Быстрее! Да не похабь оружие, черт, гляди, куда
машешь!..
Кончилось все-таки быстро: здоровенные,
опытные вояки выманили Штефана на открытое место, мальчишка рванул
в сторону — и ткнулся носом в раскрытую ладонь. Сплюнул с досадой и
опустил саблю.
— Хорошо, не кулак, — вздохнул Гицэ. — Опять
ты, парень, варежку раззявил и не глядишь, где руки, где ноги! Не
на паркете ж боярском, не на этой вашей... дуели какой! Это
драка!
— Я понял, — Штефан тоже вздохнул. — Но ведь
их же трое, командир! Хоть кому против троих — куда?!
— Карпаты малы стали? — съязвил Гицэ,
усмехаясь. И пояснил, видя озадаченность Штефана: — Ноги надо было
делать сразу и как можно дальше! А погонятся — резать по
одному!
Штефан заулыбался, закивал понятливо.
— Тактика Горациев против Куриациев?
При слове «тактика» разморенные жарой пандуры
немного оживились.
— Чего-чего?
— Какие-такие горлации?..
— Горлациев отставить, — оборвал Гицэ. —
Трепаться вечером станем, а сейчас — становись еще раз!..
— Жара, командир, — подал голос кто-то с
немалой надеждой. — Может, хватит? А то скоро во фригеруй
зажаримся...
Симеон до того не вмешивался, но тут сделал
Гицэ короткий знак — согласиться. Стянул с головы шапку, утер лицо.
Вытащил и поболтал флягу.
— Гроза, похоже, будет. Думать надо, где
пересидим.
Гицэ беззаботно пожал плечами:
— А давай к Григору на пасеку заглянем,
капитан. Заодно медку прихватим, сейчас самое оно луговой мед
качать. А то чего-то несладко живем...
— Ты — да несладко? — Симеон фыркнул. — Ладно,
можно и к Григору, только я не знаю, где он нынче стоит.
— Да вон за той горушкой, — ткнул Гицэ в
далекий белый склон. — Там лес подходит, вот он там недалеко и
встал, чтобы за дровами не ходить, так их и перетак.
Симеон кивнул, а остальные радостно выдохнули,
потому что пережидать грозу в горах без крыши над головой — мало
удовольствия. Да и Григор-пасечник был им добрым товарищем. Служил
он в пандурах до недавнего времени, когда число местных войск
господарь Иоан Караджа уменьшил вдвое, и Григор махнул рукой на
налоги и ушел к своим любимым пчелам. С его опытом, пасеку по этим
горушкам он мог водить с закрытыми глазами. В работниках у него
тоже оказалось немало бывалых вояк и пограничников, которые по
старой памяти приглядывали, не происходит ли чего подозрительного.
Конечно, все понимали, что и контрабанду эти ребята тоже таскают,
но на заставе Симеона на фокусы Григора и его работников охотно
закрывали глаза, предпочитая получать пользу для дела.