Вот и теперь капитан огляделся, проверяя, не
греет ли кто-нибудь рядом уши, и наклонился к Гицэ.
— Думаешь, у Григора есть что для нас?
— У меня есть для него, — Гицэ похлопал по
седельной сумке. — Он форму для пуль просил привезти новую,
старая-то прогорела.
— Чего сразу не сказал? — удивился Симеон. —
Это ж к нему точно заехать надо!
Гицэ сверкнул белозубой улыбкой под черными
усами:
— Я же знал, что мимо не проедем, капитан!
— Чего-то ты темнишь, — покосился Симеон. —
Что там у Григора?
Гицэ замялся, а те пандуры, кто обычно ездил с
ним в объезды, будто по команде, отвели глаза. Вмешался Штефан,
покачиваясь на носках, чтобы разогнать кровь в уставших ногах.
— У Григора на пасеке обосновались какие-то
сербы.
Симеон хлопнул шапкой по колену.
— И молчишь! — укорил он Гицэ.
Тот пожал плечами.
— Слушай, эти бедолаги от самого Белграда,
говорят, бежали!
— От Белграда, говоришь? — Симеон задумчиво
посмотрел на поднимающуюся в ослепительное небо белую тучу. —
Что-то я не припомню, чтобы со времен Пазвантоглу у нас сербы от
Белграда в Цара Романешти бегали. Зато припоминаю немало сербских
соглядатаев в войну...
Гицэ взглянул на капитана с неподдельным
возмущением.
— Смеешься? Там дед старый и три бабы с
дитями, какие соглядатаи? Они сперва в Трансильванию перебрались,
их тогда три семьи было. А в Трансильвании мужиков вербовщики
зацапали, вот они к нам и рванули.
— И все-таки, — не отступил Симеон, враз
нахмурившийся и насторожившийся. — Ты этих сербов проверял?
— На сто кругов, — серьезно кивнул Гицэ. —
Складно говорят. И не похожи они на соглядатаев, вот ты хоть меня
убей, капитан. К тому же мы с Григором через то и решили их на
пасеке у него оставить — все-таки под присмотром!
— А мне почему не сказал сразу?
Гицэ угрюмо насупился.
— Знаешь, капитан... Ты вот сейчас тех сербов
в войну помянул, а я тоже тогда припомнил, и мне аж сплохело. В
бога душу мать! Тогда хоть мужики все больше были. Ну и резались
они с нами честно, не наша вина, что нас больше было. Но опять всех
подряд, ранен, сдался, в сечку рубить!.. Тогда-то не все
справлялись, ты вспомни!
— А что с ними делать — в задницу целовать,
коль они туркам служат? — огрызнулся Симеон, но тоже помрачнел: — А
куды девать их было? И нашим каково, хоть тому же Морое? Да,
почитай, у каждого кого-нибудь турки вырезали или на базаре
продали!