Василий тряхнул головой, пытаясь отогнать подступающую тьму.
– Извини. У меня не было выбора. Они все уничтожили. Ничего больше не осталось, кроме этого сраного коллектора. К тому же, мне обещали… – Евсей Гаврилович виновато осекся.
– Понимаю, – кивнул Василий. – Мне следовало знать. Я всегда относился к тебе, как к сфинксу, забывая, что ты еще и на половину крокодил.
– Лучшую половину, – облизнулась тьма.
***
– Таким образом, контролируя эмоции, мы преодолели все противоречия. Чувствам больше не под силу затмевать разум. Мы стали единым механизмом. И уверенно, подобно рою пчел, летим к процветанию нашего вида.
Сергей Борисович удовлетворенно кивнул себе в зеркало. На этом можно будет закончить торжественную речь. Хотя, для баланса, неплохо бы вставить про неизбежные потери. Коротко и весомо. Что там у пчел с трутнями?
Сергей Борисович открыл уже рот, чтобы позвать секретаря, но тот появился сам.
– Мы взяли его.
– Чудесно, – уголком губ улыбнулся Сергей Борисович.
***
Начиналось все, разумеется, невинно. Из лучших побуждений. Как всегда и бывает. Для общего блага. Помочь людям справиться с болью. Им ведь все время больно. Почему бы не приглушить? Чуть-чуть. А потом еще. Чтобы не чуть-чуть, а средненько. А лучше, пусть совсем нет.
***
– Их называли «поролоновыми», – торопливо писал Василий.
Распоряжением гуманистической комиссии, возглавляемой Сергеем Борисовичем, всем недобровольцам полагался теплый бокс с необходимыми удобствами и последнее слово. Обычно выдавали один лист бумаги, но Василий удостоился трех. Как вдохновитель, глава и последний из Сопротивления. И он писал, хотя понимал, что напрасно тратит бумагу. Впустив в себя контроллер, он, как и все остальные, уничтожит написанное.
– Кто-то пошутил, что общение с теми, по чьим венам течет контроллер, это вроде как одновременно жрать и ебать поролон. Жевать мягко, совать уютно, но что-то не то. Контроллер избавлял от эмоций.
– Не избавлял, а приглушал.
В голосе Сергея Борисовича слышался мягкий укор.
Василий подскочил на стуле.
– Я не слышал, как вы вошли.
– Потому что увлеклись. Я давно здесь стою. Читаю ваши потуги. И пол бокса из поролона, кстати. Как и стены.
– Действительно, – Василий огляделся, – это для того, чтобы я себе голову не разбил?
– Нет, просто уютно. Голову вы и об стол можете. Или ножкой стула в глаз. Мало ли способов…