– По-моему, Кристиан плохо на тебя влияет. Ты стал таким же
ворчливым. А раньше был веселым малым.
– Ты не ответил на вопрос.
Марк вздохнул, уже устав объяснять всем и каждому одно и то
же:
– Грэм мой друг. Он хороший человек и не такой плохой, как
остальные наемники. Уж я-то знаю. Поэтому, будь добр, отнесись к
нему с уважением. Он-то, в отличие от тебя, против вольных
наемников ничего не имеет.
– Ну, если ты так говоришь. – Эзар прищурился.
– Как же вы достали. Я ему доверяю. Этого должно быть достаточно
для всех вас.
– Это не отменяет того факта, что он работает на Магистра. Может
даже, его специально подослали, чтобы…
– Ай, да идите вы все!
Марк выскочил в гостиную, злой на весь Антериан. Встретился
взглядом с Грэмом.
– Я, наверное, не вовремя? – Северянин развел руками.
– Не вовремя – про этих ребят. – Марк мотнул головой в сторону
спящего Криса.
– Все же будет лучше, если я уйду. Но хочу видеть тебя своим
гостем. Желательно сегодня же.
И Грэм, пожав руку, ушел.
Оставаться в одном доме с кучей недовольных личностей было
равносильно самоубийству. Марк натянул сапоги, взялся за ручку
двери.
– Ты куда? – Аша выскочила в гостевую.
– На рынок. Самое время взглянуть на ярмарку. Уж там-то никто не
будет обвинять моих друзей в предательстве и скрывать от меня
абсолютно всю свою жизнь.
Аша хотела сказать что-то еще, но лишь сжала губы – то ли
недовольно, то ли сочувствующе.
Марк слишком сильно толкнул дверь, когда закрывал ее, не успел
ухватиться за ручку, и она шарахнула об дверной косяк так, что
зазвенело стекло в окне рядом. Марк не хотел этого, просто так
получилось. Плевать. Пусть знают, что он зол.
Почему, если человек из Гильдии, то он моментально становится
злейшим врагом? Почему слов Марка для Аши и Эзара недостаточно?
Почему Аша скрывает правду о себе? Что в ней есть такого ужасного,
что она не хочет рассказать? Неужели думает, что Марк, узнав ее
секреты, отвернется от нее, не захочет больше быть рядом? Как же
все это глупо. Вроде взрослые люди – и Эзар, и Аша – но слишком
сильно убеждены в том, что думают и что говорят. И переубедить их
невозможно.
Марк не заметил, как добрался, занятый собственными мыслями.
Ноги сами привели его.
Рыночная площадь представляла собой, как ни странно, площадь –
мощеную брусчаткой, расположившуюся в окружении ремесленных
кварталов. Несколько рядов прилавков и торговых палаток, часть из
которых уже пустовала, купцы, торговцы, повозки и запряженные в них
лошади – все это неизменно присутствовало и здесь, и еще на двух
таких же площадях в других частях города.