Он кинул оборванцам по кожаному кошелю, и те, поймав их,
принялись пересчитывать монеты.
Воспользовавшись тем, что на него не обращают внимания, Марк
бросился бежать. Он услышал за спиной смех конвоиров, а затем
врезался в заказчика, вдруг возникшего на пути.
– Ты это куда собрался?
– Выполнять заказ. – Марк попятился, чувствуя, как на горле
смыкаются костлявые пальцы страха.
– А мне думается, ты просто решил сбежать, потому что не веришь,
что я оставлю тебя в живых. – Мужчина шел навстречу с той же
скоростью, с которой Марк отступал. – Рано уходишь. Мы еще не
скрепили наш договор. Дай руку, и я принесу нерушимую клятву.
Смотри, не разлей.
Мужчина вытащил из-за пазухи нож с очень тонким лезвием, схватил
Марка за кисть руки, проколол кожу на ладони. Затем сделал то же
самое со своей ладонью, и крепко сжал руку Марка.
– Я даю клятву, что не причиню вреда ни тебе, ни твоим близким,
если ты принесешь мне артефакт.
Зашипело, ладонь обожгло. Марк вырвался, с удивлением глядя на
абсолютно целую кожу, под которой черным рисунком расползались
толстые черви.
– Это метка. – Незнакомец довольно улыбался. – Не появишься
здесь до завтрашнего вечера – умрешь.
Юг Мёльварда чуть ли не до самой середины королевства
представлял собой целинные луга и степи вкупе с распаханными
полями, на которых трудились крестьяне. В знойную пору разнотравье
сохло, изумрудная зелень оборачивалась тусклым золотом с красными,
голубыми, темно-синими вкраплениями мелких каменьев-цветов. Сейчас
луг выглядел именно так.
От ослепляющего солнца болели глаза, от звона кузнечиков – уши.
Удушливый зной обжигал легкие. От прохлады недавнего дождя не
осталось и следа.
Одинокий странник двигался на юг. Казалось, зной не тревожил его
совершенно. На нем была простая льняная рубаха с закатанными
рукавами и свободные штаны. В руке он сжимал посох с завернутой в
тряпку верхушкой. И больше ничего – ни оружия, ни еды про запас.
Темные, короткие волосы, чисто выбритый подбородок, лицо грубое,
обветренное, и пустые, ничего не выражающие глаза. Низко растущие
брови придавали ему хмурое, сосредоточенное выражение. Взглянув на
широкие плечи, крепкий торс, можно было подумать, что путник родом
из крестьянской семьи, дважды в год перепахивавший родные поля
где-нибудь под Леннартом.
Мужчина проигнорировал хорошую, торную дорогу, и мял траву
подошвами мягких кожаных сапог. Он точно знал, чего хотел и куда
направлялся, и не было пути короче, чем тот, которым он
двигался.